Розамонд отшатнулась.
— Что ты сказала?
— Это я убила Пайка. Не Лиам Коулман. Я.
На мгновение суперинтендант потеряла дар речи.
— Я стреляла в него дважды. И ударила его ножом. А потом спустила на него Призрака. Твой сын мучил собак. Не только женщин.
Лицо Розамонд скривилось.
— Ложь! Заткнись! Заткни свой грязный рот!
— Он заплатил за все.
Розамонд рванулась к Ханне, ее глаза пылали яростью, руки вытянулись как когти.
Прежде чем Ханна успела среагировать, Квинн выстрелила в ноги Розамонд. Выстрел ударил по ушам, оглушив их в замкнутом пространстве гаража. Куски бетона попали в ноги суперинтенданта. Она вскрикнула и отпрыгнула назад.
— Я сказала не двигаться, — прорычала Квинн. — Следующий выстрел попадет тебе в коленную чашечку. Ты можешь исповедоваться в своих грехах с разбитым коленом — или двумя.
— Ах ты лживая шлюха, — прошипела Розамонд сквозь стиснутые зубы. Она попятилась назад и прислонилась к крылу «Мерседеса». Штанины ее брючного костюма разорвались. Капельки крови заляпали кремовый лен. Она сгорбилась, как загнанный в угол зверь.
Ханна сделала шаг к ней.
— Пять лет назад моя машина сломалась на обочине дороги. Пайк остановился и предложил помощь. Вместо этого он отвез меня в свой охотничий домик в Национальном лесу Манисти и запер в подвале. Он делал ужасные вещи. Он наслаждался контролем. Ему нравилось причинять боль.
Ноги Ханны не слушались, ладони стали липкими, но она не отводила взгляда от Розамонд.
— Но тогда ты уже знала это.
Розамонд зашипела.
— Я убью тебя!
— Ты знала. Ты его мать. Ты породила его.
— Я убью тебя за то, что ты сделала с моим Гэвином!