— Замки у Брюса на всех дверях стояли хитрые, — не поворачиваясь, глухо продолжила она. — Он их сам конструировал и хвастался, что никто открыть не сможет. А Никита смог. Сковал ключи и пробрался к нему в поместье. Как тать какой. И секрет украл. Да так, что Яков не узнал, кто у него дома побывал.
Девушка вздохнула и помолчала. Мне хотелось задать один вопрос, но я прикусил язык, чтобы рассказ не прерывать.
— А потом у Никиты дела пошли в гору. Он женился снова, у него родился Акинфий, производство закрутилось с бешеной скоростью, да так, как никому и не снилось раньше…
— Как женился? — спросил Вилим. — Ты же говорила, что у него же уже была жена!
— А на что она ему такая? — Анастасия пожала плечами и горько улыбнулась. — Он же их первенца Черной Троице в жертву принес, а она умом повредилась, когда узнала.
— Ох… — Вилим согнулся, как будто от удара. Лицо его стало растерянным и злым одновременно.
— В общем-то, я почти все рассказала, — Анастасия вернулась на свою скамью и сложила руки на коленях. — Потом Берг-коллегия Якова Брюса поприжала промышленную вольницу на Урале, они снова повздорили, а потом уже Григорий Демидов явился в Петербург. Он был богаче Императора. И принялся отстраивать тут поместья, в том числе и это. Но имя Якова Брюса в нашей семье было принято поминать не иначе, как сплевывая через левое плечо. Мол, он нам всю кровь попортил своим Горным законом и Рудным кодексом. Но на самом деле по-другому все было. О чем и сам Яков Брюс мог даже и не знать…
Девушка замолчала и внимательно посмотрела на Вилима. Нахмурилась задумчиво, склонила голову. Прищурила один глаз, будто приглядываясь.
— Ой, что-то я много болтаю! — вдруг спохватилась она. — Незнакомым людям взяла и всю подноготную выложила. А вы ведь мне даже имена свои не назвали!
— Наша промашка, барышня, — развел руками Вилим. — Меня зовут Вилим Романович Брюс. Нет-нет, не надо вскакивать испуганно. Это и правда прошлые дела. Было и быльем поросло.
— А я думала мне показалось с перепугу, — зеленые глаза девушки стали огромными. — Болтаю тут про Брюса, вот мне и мерещится его призрак на месте гостя. А оно вон как, оказывается… А вы… ты… кто такой? — она повернулась ко мне.
— Никто, — я усмехнулся. — Хотя вернее будет все-таки князь Никто. Брюсам оставили фамилию, но лишили дворянского достоинства и магии. А моя магия осталась при мне. Только вот имени не осталось.
— И как тогда тебя… вас… называть? — спросила девушка. — Князь Никто? Или ваша светлость?
— Ворона, — хохотнул я. Девушка обиженно насупилась. — Подожди, не обижайся. Меня и правда так называли, и у этого даже были причины.
Я с минуту помолчал, глядя на ее юное упрямое лицо. Может ли удача случиться два раза за неполные два дня?
— Ты рассказала нам длинную историю, — наконец сказал я. — Теперь наша очередь быть откровенными.
Мой рассказ она слушала молча. Хмурилась, удивленно вскидывала брови, постукивала пальцами по краю стола, но не перебивала. Когда я закончил свою историю, глаза ее были похожи на огромные зеленые блюдца.
— То есть, ты правда князь Никто? — спросила она. — А если ты попробуешь написать свою фамилию, это сработает?
— Даже не знаю, — сказал я. — Мне никогда не давали бумагу, чтобы это проверить. А потом мне это почему-то не приходило в голову…
— Ну так может быть… — Анастасия расстегнула один из многочисленных карманов на своем комбинезоне и достала блокнот. А из нагрудного кармана карандаш. И придвинула их мне. — Ничего же не мешает попробовать прямо сейчас!