- Эй, дикарь! Принеси еще воды. Тут половина вашего ужина с ума сошла.
Дверь распахнулась.
Мордоворот заглянул внутрь, бешено сверкая белками глаз.
Ао шагнула ему навстречу, протянула измазанную слизью руку и что-то сказала на полинезийском.
Мордоворот недоуменно уставился на нее.
Ао повторила слова.
Мордоворот зарычал, радостно ощерился, схватил ее руку и впился зубами в предплечье.
Ао вздрогнула от боли и замерла, не трогаясь с места. Зубы впивались все глубже, по руке стекала кровь, смешиваясь с зеленоватой слизью раздавленной сороконожки.
Мордоворот вдруг затрясся, глаза его закатились, и он отлип от руки Ао, оставив глубокую окровавленную рану.
Ао вкрадчиво сказала ему пару длинных фраз.
Дикарь кивнул, осторожно поднял плошку с плавающими в воде останками насекомых и, пошатываясь, вышел из хижины, оставив дверь открытой.
- Что это сейчас было? – прошептала Жасмин. – Что ты ему сказала?
- Разрешила укусить мою руку. Сказала, что это вкусно.
- И?
- И он укусил.
Мордоворот брел к центру деревни, держа плошку как драгоценность и не обращая внимания на встречных соплеменников. Один из них схватил его за плечо и тут же получил локтем в нос. А мордоворот медленно подошел к котлу и вылил содержимое плошки в кипящее варево.
Ао быстро достала из кармашка маленький глиняный пузырек, запустила палец внутрь и смазала нос какой-то вонючей мазью.
- Возьми, - она передала пузырек Жасмин. – Так надо.
- Да какого хрена происходит! – Жасмин оттолкнула ее руку. – Не буду я ничего мазать!
- Так надо, - повторила Ао и показала на кипящий вдалеке котел.