Натянутые как струна постромки тянулись от бортов шубинских нарт вниз, в темноту затянутого дымом провала. Оттуда торчала голова оленя с выпученными глазами. Олень бил края ямы копытами, пытаясь выкарабкаться.
Шубин кинул конец веревки.
- Держи. Я попробую до нее добраться.
Он обмотался другим концом, опустился на колени и осторожно пополз к провалу.
- Э! Вы что, все с ума посходили?! – набежал с боку воевода. – А ну быстро режьте упряжь!
- Там девка, - сказал ему Макарин.
Кокарев умолк в замешательстве, но быстро среагировал:
- Ну и что? Вы хотите, чтобы всех оленей туда утащило? Они еле держатся! Плевать на девку!
Он вытащил нож и шагнул к упряжке.
- Стой, воевода! – вставая, зарычал Шубин, подскочил ближе и оттолкнул его. Подбежавшие казаки взревели и вытащили сабли.
Кокарев побагровел.
- А ну, казачки, а зарубите-ка мужика за неповиновение!
Шубин отступил к провалу.
Макарин шагнул вперед.
- Воевода, девка мне нужна. Ее надо вытащить.
Кокарев сплюнул.
- Добренький ты слишком, дьяк. Такие долго не живут. А ты, поморец, у меня еще попляшешь.
Макарин обвязался веревкой, как мог, затянул узел, сказал Шубину:
- Отойди дальше, я сам попробую. Ты тяжелый, и впрямь всех на дно утащишь.
Шубин кивнул.