Мужчина удивленно посмотрел на руку, совсем забыв про то, что держал пистолет. Он щелкнул предохранителем и попытался засунуть оружие в карман штанов, но оно никак не хотело залезать внутрь и Андрей просто положил его на стол перед собой рядом с распечаткой и фотографиями. Он тяжело опустился на табурет и снова посмотрел на фото самого себя. Спустя полминуты он заговорил.
— Значит, я работал в НИИ?
— Все верно, — серьезно ответил Константин Павлович. — К моменту аварии вы больше трех лет являлись сотрудником НИИ альтернативной энергии и больше года занимали должность руководителя отдела технического обеспечения.
— Но я ничего подобного не помню.
— Потому что в момент аварии вы находились за пределами камеры безопасности. И, как и все остальные люди, попавшие под действие взбесившегося ФУПа, пережили потерю памяти.
— Почему вы думаете, что это я? — в его глаза возвращалась злость.
— К большому сожалению, после того, как мы все оказались здесь, а связь с внешним миром была утеряна, у меня не было возможности найти документальные факты, подтверждающие вашу вину. Но вы с самого начала вызывали подозрение. И на вас же подумали в общем все, кто входил в комиссию по расследованию.
— Что я сделал не так? Почему вы думаете на меня?
— У вас была причина. Такая причина, из-за которой многие люди бы потеряли голову. Что с вами и произошло. Вы помните свою жену? — последовал утвердительный кивок. — Вы ее очень любили, не так ли? И очень хотели детей. Но они никак не получались, что сильно расстраивало вас обоих. Об этом ваша жена активно делилась с подругами. А потом она вдруг беременеет, но вот незадача — врачи диагностируют редкое состояние, ставящее под угрозу плод. И внутри утробы и после его потенциального появления на свет. Каждый день мог стать последним. Наша медицина к большому сожалению не научилась справляться с подобным недугом. А вот заграницей — да.
— Что такое заграницей?
— Что это такое? Трудно объяснить на гигахрущевском… — он несколько секунд подумал. — Заграница — это условно наши враги, живущие сконцентрировано в одном месте. И вот у наших врагов была возможность помочь вашей супруге. Естественно, никто не мог себе позволить отпустить к нашим врагам ни вашу жену, ни тем более вас самих. Ведь вы работали в секретном НИИ.
— У моего сына не было никаких проблем. Врачи ни о чем таком не говорили.
— Ваше счастье, если так. Но врачи в гигахруще не работают с теми проблемами, которые диагностировались и определялись там, во внешнем мире. Поэтому, считайте, что вам повезло.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, пока Звездин не заговорил вновь.
— У вас были родственники там, заграницей, с которыми вы регулярно общались. И мы предполагаем, что через них на вас вышли представители наших противников, — он на секунду задумался. — Представители чужого злого гигахруща решили переманить у нашего родного гигахруща ценного специалиста. И предложили вам помощь, чтобы решить ваши медицинские проблемы. В обмен на то, чтобы вы саботировали исследования.
— Вы просто предполагаете? — с ухмылкой спросил Андрей.
— Предполагаю. Просто предполагаю, — мужчина глубоко кивнул и показал ладони. — Потому что строю предположения на целом ряде косвенных факторов. Например, то, что вы имели доступ в помещение с образцами. И то, что по вашей прямой вине происходили сбои энергопитания во время экспериментов. Наконец, авария, повлекшая за собой появление этого мира, тоже вызвана вашей, так скажем, ошибкой.
— Я бы не стал… — он замешкался, — создавать этот мир.
— А вы же не знали, что делаете! — почти закричал Звездин. — И никто не знал тогда, чем может обернуться сбой в работе ФУПа. Вы просто спасали своего еще нерожденного сына. Вы действовали так, как делаете всегда. Думали только о себе. И о своем благополучии. А на благополучие остальных плевали.
— Это неправда. Я не плюю…