— Я знаю, — ответил сын. — Я думаю, тот Коля, которого ты знал, сказал бы, что тоже любит тебя.
— Но ведь ты и есть Коля, — убеждал самого себя Андрей, чувствуя, как сердце в груди больно кольнуло. И не из-за долгого бега.
— Все относительно, — снова улыбка. — Я говорил, что тут все по-другому. И ваши слова не играют тут большой роли.
Андрей склонил голову и зажмурился, пытаясь сдержать слезы. Через несколько секунд он вновь посмотрел на сына.
— Ты знаешь, куда я иду?
— Ты идешь туда, — он поднял руку, указав пальцем в дальний угол коридора. — Оно прямо там. Через несколько блоков.
— Ты знаешь, зачем?
— Нам надо уходить, — произнес Коля после паузы.
— Постой! — Андрей протянул руку. — Останься еще ненадолго.
— Мы не можем.
— Коля, — хриплым голосом сказал Андрей, чувствуя ком в горле, — ты еще придешь? Я люблю тебя. Больше всего мира. Люблю…
На последнем слове яркий свет стал тускнеть, уступая место привычному мраку. Силуэт рассеивался, сияние пропадало. Вскоре Андрей лежал один на бетонному полу в пустом коридоре, освещаемом единственным фонарем на автомате. Его оружие лежало неподалеку, но больше ничего не было. Ни тел ликвидаторов, ни пустых магазинов, ни трупов поверженных чудовищ. Андрей расслабил мышцы и распластался на бетоне, глядя в окрашенную зеленую стену.
Он погрузился в забытье и отошел от него, будто резко проснулся. Андрей принял сидячее положение и оглядел коридор. Все произошедшее казалось дурным сном. Он медленно встал, чувствуя боль в мышцах, поднял автомат и приблизился к проходу. Ровные бетонные плиты тянулись покуда хватало света фонаря. Его передернуло от воспоминаний. Он оглянулся и увидел лежащий на полу портфель. Мужчина с минуту смотрел на него, думая о дальнейших действиях. Вскоре он поднял портфель левой рукой и, держа в другой автомат, направился прямо по коридору. Точного местоположения ФУПа ему не сообщили и Андрей просто шел туда, куда указал ему сын. Из коридора он вышел к развилке, прошел через еще один жилой блок, миновал лестничный пролет, снова коридор с тянущимися рядами дверей.
Обстановка вокруг изменилась, когда он миновал еще один лестничный пролет. Привычные бетон на стенах сменился деревянными панелями, а на полу лежала ковровая дорожка. Мужчина медленно шел по НИИ, оглядывая таблички на дверях. Все казалось таким знакомым, будто он был там только вчера. Не хватало лишь научных работников и ярких ламп под потолком. Он дошел до конца коридора и попал в квадратную комнату со столом, за которым должна была сидеть приветливая секретарша. Андрей повернул налево и проследовал туда, где должна была стоять фрактальная установка. Из глубины гигахруща доносилось мерный гул работы ФУПа и окутанные мраком коридоры начинали светлеть. Короткий коридор, ведущий в главный зал, заканчивался проходом, в котором виднелись части установки.
Андрей медленно вошел внутрь и, задрав голову, осмотрел творение Победоносцева. Большой круглый зал освещался разноцветными индикаторами, разбросанными по всем частям установки. Отдельные ее элементы продолжали вращаться или медленно двигаться вниз-вверх, как и шестнадцать гигациклов назад. Эта установка ничем не отличалась от макета, построенного на верхних этажах. Андрей направился к железной лестнице и через минуту находился в пункте управления, который освещался многочисленными кнопками, светодиодами и экранчиками. Он положил портфель на стул, подошел к аппаратуре и принялся щелкать кнопками.
— Питание в норме, — бурчал он под нос сам себе. — Показатель защиты… Так. Без отклонений. Первый блок… Второй…
Проведя все необходимые проверки, он перевел поток на резервную линию и быстрым шагом направился вниз. Обойдя фрактальную установку вдоль стены, он подошел к нужному коробу и открыл его. Обесточил участок и извлек оттуда негодный предохранитель, который сам же когда-то поставил. Андрей достал из рюкзака новую часть, проверил ее целостность и многократно отработанными движениями поставил обратно.
— Так, подключил… Разъем здесь. Все в порядке… Осталось только здесь доделать, — разговаривал он сам с собой.
Он проверил всё необходимое три раза прежде, чем закрыл крышку короба и направился обратно. Уже на лестнице ему показалось, что из глубины коридора, ведущего к ФУПу, донесся какой-то звук. Он на мгновение замер и вспомнил, что оставил автомат в пункте управления. Он кинулся наверх и, стуча ботинками по железному мостку, добрался до защитной ячейки и заскочил внутрь. Андрей щелкнул замком, приблизился к окну и стал ждать гостей. К счастью, никого не было. Утерев пот со лба, он подошел к панели управления и стал вновь проверять показатели приборов. Куда бы он не смотрел, все было в норме. Оставалось проделать то, что он уже раз десять выполнял на макете. Перевел питания с резервного на основное, отключил третий блок, снизил мощность, перевел второй блок в режим ожидания и вновь понизил мощность. Он оглядел ФУП — его части стали вращаться медленнее, некоторые индикаторы погасли, а гул установки затихал. Оставалось щелкнуть последним тумблером. Он повернул ключ в замке блокировки и положил руку на переключатель, отвечающий за полную остановку питания.
Ему надо было сделать последнее движение. Один поворот ладони и установка должна была безопасно отключится. Андрей осмотрел ФУП и еще раз пробежался глазами по панели приборов. Затем уронил взгляд на руку, лежащую на переключателе. Он тяжело вздохнул и закрыл глаза, вспоминая встречу с сыном- тот стоял посреди коридора красивый, юный с улыбкой на лице. Пришедший из мира, где не было боли, страха и страданий. Мир блаженства и радости. Сияющий словно солнце в сером мрачном коридоре. Прогнавший тьму, которая заливала их мир черной слизью. Закрывший собой самосбор, который уничтожил весь отряд ликвидаторов. Андрей вспомнил все те случаи, когда он сталкивался с самосборами сам или видел его последствия. Вспомнил пятна, которые являлись единственным напоминаниям об убитых. Вспомнил изуродованные горем лица плачущих по ушедшим. Вспомнил Михаила. Вспомнил его крик. Вспомнил крики других. Сотен. Тысяч. Сотен тысяч, которые сливались в одном безумном хоре голосов, разрывающих сознание. Вспомнил карты гигахруща, прогнозы самосборов. Вспомнил, как сидел в своей ячейке, убитый горем по потерянному сыну. И снова сияющий теплым светом лик Коли. Его сына.