Теперь я понимаю, отчего игра нравится не всем. Это даже не сравнить с нападением матки, та просто порвала меня за несколько секунд, отправив на перерождение. Получилось не столько больно, сколько страшно. А здесь другое, здесь тебя мучают долго и со знанием дела. Я пытаюсь себя успокоить, говорю, что всё это иллюзия, что в реале моё тело цело, и, стоит мне покинуть игру, боль тут же уйдёт. Вот только организм не знает слов про иллюзию, он доверяет своим ощущениям, тому, что видит и чувствует. Такими темпами можно запросто слететь с катушек.
Заплывший левый глаз мог смотреть вперёд, я ведь не выбираю положение, сложно его выбрать, когда висишь, подвешенный за цепь наручников на крюке, а тебя на манер боксёрского мешка метелят огромные мужики. До того в ярко освещённой комнате был только главный палач, полуголый мужик необъятных габаритов, судя по виду, ему с младенчества вместо витаминок давали анаболики, а вместо мягких игрушек у него были двухпудовые гири. Бицепс больше моей головы. Теперь вошёл кто-то ещё, кто-то в офицерской форме. Разглядеть точнее не позволяло положение головы и гематома на глазу. Я попробовал повернуть голову, но тут же заработал резиновой дубинкой по почкам.
Ага, я уже понял, двадцать пять лёгких кровотечений равны одному критическому.
— Морган, что здесь происходит? — спросил офицер, судя по голосу, человек немолодой.
— Господин майор, — бодрым голосом отозвался Морган, — произвожу дознание пленного с использованием методов форсированного допроса.
— И как? — майор обошёл меня, дав возможность себя разглядеть, это булл высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый в идеально чистый и отглаженный мундир с орденскими колодками. — Есть результаты? Пленный дал показания?
— Никак нет, господин майор, — смущённо сказал Морган. — Пленный отказывается говорить.
Сказал бы уже честно, что вместо допроса удовлетворял свои садистские потребности.
— Так вы меня ни о чём не спросили, — прохрипел я разбитым ртом. — Вопрос задайте, я на него отвечу.
— Так вы не задавали ему вопросов? — майор удивлённо поднял брови и посмотрел на подчинённого.
— Виноват, — Морган опустил голову. — Немедленно задам.
Майор подошёл ко мне, взял за волосы и приподнял голову.
— Мне нужна бомба, — прошипел он, глядя мне в глаза. — Либо ты расскажешь мне, где она, либо Морган намотает твои кишки на палку. Если ты ничего не знаешь, тебе же хуже.
— Я знаю, где бомба, — я нашел в себе силы улыбнуться, господи, как это приятно, смеяться в лицо врагам, которые тебя пытают. — Вот только не скажу ничего, а Морган ваш — косорукий идиот. Намотает кишки? Пусть наматывает, тогда я точно умру и воскресну за пределами вашей компетенции.
Морган оскалился, схватил резиновую палку и замахнулся, но майор его остановил.
— Хочешь выглядеть несгибаемым бойцом?
— Хочу указать вам на вашу некомпетентность в оперативной работе. Вы хотели меня напугать болью? Я в игре очень давно. Меня рвали монстры, я горел в огне, умирал от яда, растворяющего кишки, меня даже однажды по частям ели людоеды, временами предлагая мне попробовать свою же ногу. Как думаете, пары ударов по голове достаточно, чтобы заставить меня говорить?