Это ответы делают очевидным и диагноз, и прогноз. Отечественное образование в результате тяжелейших травм, полученных в результате беспощадного реформирования, оказалось в тяжелейшей ситуации. Оно утратило целостность, важнейшие системные свойства, связь с наукой, инструменты мониторинга, целеполагания, планирования, связь с будущим. Существует она благодаря подвижничеству отдельных учителей, преподавателей, руководителей в основном старших поколений и инерции, оставшейся от советских времен. Система нуждается не в «экспериментировании» и вестернизации, а в реанимации. Нужно переломить нынешнюю тенденцию развала и одичания. Без этого не будет не только «экономики, основанной на знаниях», но и довольно скоро возможностей поддерживать нынешнее жизнеустройство.
Все мы живем за счет будущего.
Не удивительно, что его ожидает банкротство.
Российский кризис пока довольно слабо связан с мировым. При нынешней мировой цене на нефть у нас в экономике все должно было бы быть более чем благополучно. Но, если перефразировать Гегеля, каждый народ имеет такие финансовые власти, которых он заслуживает. И тут дело не в образовании, тут нужны другие институты и социальные силы.
А вот мировой кризис имеет к отечественной системе образования непосредственное отношение.
Глобальный мировой продукт составляет 80 триллионов долларов в год. Общий объем финансовых инструментов превышает 800 триллионов. Начатая в 1998 году в США политика накачивания денег в свою, а значит, и мировую экономику дала свои плоды. Привести в соответствие объем товаров и денег уже не удастся. Эпоха кончилась. Нас ждут очень большие перемены. России это касается в первую очередь. Наша страна располагает 30 % всех природных богатств мира, однако ее доля в глобальном мировом продукте составляет около 1 %. Такие страны достаточно долго в историческом масштабе не живут. По крайней мере, раньше не жили.
Конечно, легко и приятно думать, что вся причина кризиса, корень всех зол в плохих американских парнях, которые набрали ипотечных кредитов выше головы и не хотят их возвращать. Как-то чувствуешь моральное превосходство перед несостоятельными должниками.
К сожалению, не все так просто. Кризис — сложное, многоплановое и в нынешнем варианте небывалое явление. Обратим внимание лишь на одну его ипостась, непосредственно связанную с системой образования.
Великий русский экономист Николай Дмитриевич Кондратьев, анализируя мировую экономическую статистику, открыл циклические колебания конъюнктуры[2]. Он увидел в этом изменения технологических укладов — набора тех новых, быстро развивающихся отраслей, которые служат локомотивом для всей экономической системы.
Идеи этого выдающегося исследователя положены в основу индикативного планирования и стратегического прогноза в Японии, Германии, США, в ряде других развитых стран. На рисунке 1 представлена зависимость доли своей экономической ниши во времени для разных макротехнологий.
Каждое крупное нововведение, лежавшее в основе какой-либо отрасли, проходит три основные стадии. Первая — исследования, разработки, позволяющие воплотить результаты фундаментальных исследований в новые товары, услуги, возможности, подготовка кадров (около 10 лет), прикладные исследования, создание промышленных технологий, начало коммерциализации (еще 10 лет), проникновение нового во всю мировую экономику (10–15 лет). Возможны варианты — какие-то идеи и технологии, идеи и отрасли проходят этот путь быстрее, какие-то тормозятся. Но в целом картина именно такова.
Наглядное свидетельство реальности и важности кондратьевских циклов представлено на рисунке 2. Здесь показано распределение по дате основания крупнейших компаний США. Видно, что «экономическое время» неоднородно и Экклезиаст прав — есть время разбрасывать камни и время собирать камни. При этом очень важно прогнозировать и представлять, что стоит делать здесь и сейчас.
В ХХ веке в рамках 4-го технологического уклада активно развивалось массовое производство, автомобили, самолеты, тяжелое машиностроение. Освоение достижений и использование возможностей этого уклада стало основой советской индустриализации, позволило СССР подготовиться к войне (Сталин считал предстоящую войну «войной моторов» и оказался прав). Следующий уклад, который пришелся на период российских реформ, опирался на компьютеры, малотоннажную химию, электронику, телекоммуникации.
С использованием этого уклада связаны взлет Южной Кореи и ее вхождение в круг развитых государств. Но дается это нелегко. Это инвестиции и вложения в собственную промышленность, образование и науку, превышавшие в течение ряда лет 40 % валового внутреннего продукта. Это форсированный экономический рост. Да и учиться страна должна. По числу физиков на душу населения среди крупных городов Сеул занимает первое место в мире (по мерчендайзерам, рокерам и брокерам в этом городе у меня, к сожалению, данных нет).
Однако отрасли, связанные с 5-м технологическим укладом, исчерпали свои возможности для быстрой масштабной отдачи. Многие из них близки к насыщению. В России, к примеру, уже более 150 миллионов мобильных телефонов, но заставить человека купить более двух аппаратов трудно, да и побудить менять их чаще, чем раз в полгода, нелегко. А новые отрасли, связанные с 6-м укладом, для больших инвестиций пока не готовы. И видимо, созреют лет через 10.
По-видимому, 6-й технологический уклад — это биотехнологии, робототехника, нанотехнологии, вложения в человека, новое природопользование, новая медицина.
Перспективы впечатляют. Например, микророботы, которые ходят по кровеносной системе, чистят ее, дробят холестериновые бляшки. Плюс тридцать лет активной жизни, как говорят многие эксперты. Или новый облик геномной диагностики. В ближайшие годы в США можно будет получить расшифровку генома менее чем за 1000 долларов. Потом потребуется работа ученых, чтобы понять, что значат эти тексты (они не так велики, вполне помещаются на небольшой флэшке). Ну, а после этого. Представим, что есть возможность выяснить, кем сможет быть ребенок, еще находящийся в утробе матери, — великим математиком или выдающимся пианистом, убийцей или блестящим спортсменом. Одно это может радикально изменить всю наши цивилизацию и образование.
Но чтобы все это состоялось, надо учиться, исследовать, мечтать, проектировать будущее. И во многих странах это делают. Готовят специалистов «на вырост», под будущие проблемы и следующий технологический уклад.
У нас дела обстоят несколько иначе. Нанотехнологии — яркий пример. Огромные усилия и до кризиса, и во время кризиса (он, как показывает опыт и экономическая теория, — лучшее время для инноваций) в мире вкладываются в нанонауку и наноинженерию. Скачок ожидают через 10–15 лет.
ebooksa