Некромаги

Глава восьмая

На следующий день, разведав обстановку с утра и доложив, что и как, днем пошла на рынок уже не одна. Нольд счел риск минимальным, а закупить нужно было слишком много — я больше вызову подозрений, если буду делать три захода подряд, загружаясь вещами и продуктами как на целую роту.

— Что ты заметила?

— Не опасно. Просто…

Нольд посмотрел внимательно туда же, куда и я. На самом отшибе рынка, даже не в рядах, а за обочиной в тени дерева, старый южанин сидел на газоне, расстелив перед собой газеты. На таком «прилавке» раскладывал аккуратно пучки сухих трав, расставлял таблички с названиями. А на ствол позади повесил картонку «целебные сборы». Это тот некромаг, о котором мальчишка рассказывал. Да и как еще не заметить, когда рядом с надписью «сборы» нарисован маленький и выцветший знак нужды — цветок без одного лепестка.

Насколько же они здесь бедны. Старик уже не мог работать в силу, никакой регенерат от старости не излечивает. Приходится попрошайничать в надежде, что среди курортников попадется сородич. Шансы были, пока молодые, мы все перелетные птицы и где только не ездим.

Я достала из кармашка безличные карты.

— Родня? — Догадался Нольд.

— Я могу отдать ему столько? Не разоримся?

— Можешь и больше. Нам этого… — он залез в свой карман, прикинул номинал и отобрал несколько. — Хватит. Я все рассчитал, с подстраховкой. Остальное можешь отдать.

— Тут… на целый дом денег.

— Или на пару лет без нужды. Уверен, он найдет применение, и другим поможет.

Как подгадалось, из общей массы людей выскочил Роман со щенком на руках. Нашел где-то пыльного и худого пса-подростка, всего в репьях и тощего, будто закладка. Подбежал к старику радостный, аж на месте не мог стоять, пританцовывал, и что-то стал взахлеб рассказывать.

Есть ли правда в том, что наше спасение теперь в объединении, а не в розни? Много веков осторожности против новой революции, где цепь связей друг с другом не делает нас уязвимей, а делает сильнее? Живучее? Счастливее в конце концов?

Для меня не было никого ближе отца, когда он погиб — семьи не стало. Некромаги и так обделенные в этом, были и остались людьми, и желание общности с близкими никуда не делось. Хоть веками вытравливай.

— Иди ты… меня мутить будет.

— Ладно.

И Нольд пошел, легко удерживая тяжелый рюкзак на лямке на одном плече. Великий Морс, сколько же в нем было силы! Нет, северянин не атлет, не пловец, не игрок спорта — гибкость звериная. Если охватить вниманием сразу на всю фигуру, очень даже человеческую, а что-то да было — ноги, спина, лопатки и шея, поворот головы и то, как шевелились плечи, каким был шаг — на миг, но показалось, что смотрю на дикого зверя в его пластике.

Старик впал в ступор, когда в его коричневую и сухую ладонь легла приличная пачка безличных карт. А Нольд выбрал с газеты пучок засушенной травы и вернулся:

— Держи. Хорошо пахнут, и насорить можно. Вечером машину подготовим, а завтра утром по холодку выезжаем.