Некромаги

— Согласна без десерта. А что за район?

— Обычный, спальный, называется Заводской.

Я еще в самолете начала изучать карту мегаполиса, чтобы ориентироваться хоть как-то. Южные города, а городки и подавно — намного удобнее для некромагов. Больше трущоб, нестандартных построек, легче скрываться и передвигаться в случае беды. Легче на местности выучить каждый закоулок и постройку. Как было подступиться к этому монстру, я даже не знала — проспекты, выхолощенные парки, высотки. Катастрофа.

Спальный район оказался маленьким и не высоким — на восемнадцать этажей каждый дом из серого кирпича, и все собраны в пять полукруглых дворов с наземными парковками. При всей скудности удобств, казался уютным — из-за сохранившихся громадных тополей вдоль тротуаров. Вилли жил на самом краю, дальше уже промышленная зона, и не просто на верхнем этаже, а в домике рядом с шахтой лифта. Они были на каждом здании, издалека походили на гигантскую печную трубу и, скорее всего предназначались не для жилья.

— Бункеры под землей обычно делают.

— А мой на верхотуре. Идеальное место — никто не залезет, рядом вышка связи, завод, ЛЭП, и изнутри я заэкранировался так, что никто не обнаружит. Хоть тепловизором за пять метров сканируй.

Поднялись на лифте, потом свернули по площадке до железной лестницы на крышу. Вилли открыл в дверях «бункера» механический, а не электронный, замок.

— Такой надежнее. И смотри, если вдруг, если что — запасной ключ я прячу за косяком слева. Мало ли, укрыться захочешь, мой дом — лучшее убежище. Запомнила?

— Запомнила.

Техники — много, и это первое, что бросалось в глаза. Свет из узких форточек под потолком. Кухни, раковины и туалета я не заметила совсем, если только все богатство не скрывалось за маленькой дверью в кладовку. Створка тяжелой двери закрылась, и я снова, как в вагоне метро, брезгливо потянула носом проявившийся запах… так и подмывало спросить напрямую — кто он, его Вилли-подросток, и когда уже окончательно оживет, чтобы не отравлять воздух. Но парень, скорее всего и сам не догадывался, что носит на плечах мертвеца.

— Я под номером четыре, если еще не в курсе. Всегда на связи, в любое время суток. Располагайся, Ева, сейчас кофе сварю.

Да, в кладовке оказалось тесное и крошечное все — мойка, плитка, гостиничного типа холодильник и дверь в кабину биотуалета. Сурово он жил… я прошла в середину комнаты и внезапно увидела то, чего не ожидала никак! Открылся слепой от входа кусок стены, на котором висело фото — гигантское, размером с афишный постер. На нем Вилли стоял в расслабленной позе абсолютно голый: темный фон с зеленью, на теле оливковая драпировка, но складки прикрывали плечо и пупок, немного руку — а все остальное — прекрасно видно. Во всей красе!

— А, это я в образе бога Эрона. — Он вышел с пачкой и туркой, встал рядом. И внезапно добавил: — В клинику меня не пускают, а я всю жизнь хотел посмотреть на настоящего некромага живьем и потрогать. Так здорово, что теперь ты прямо рядом стоишь! Можно тебя потрогать?

— Ну, потрогай…

И парень меня приобнял:

— А пахнешь как вкусно! — Он отстранился как ни в чем ни бывало, качнул туркой: — Кофе с сахаром, сливками?

— Только со сливками. Спасибо.

— Отлично. Сейчас сварю, попьем, и перейдем к делу. Мне тебя всем снабдить нужно.

Вот и еще одно чудо — новый знакомый не просто не брезговал, а всю жизнь хотел посмотреть и потрогать! Больной, не иначе! Пока Вилли все внимание держал на том, чтобы не убежал кофе, я разглядывала его обнаженный фотопортрет. Эстетика, искусство, откровенная эротика! И какую нужно смелость иметь чтобы вот так встать перед объективом?

Я вспомнила слова Нольда: «Ты, главное, Вилли не искушай». Так у него с головой не ладно? Свои безобидные, но все же ненормальные заморочки?