Штормовой день

Элиот хмыкнул:

– Чтобы не сказать больше!

Обращаясь ко мне, Молли начала объяснять:

– Он реставрирует нам кое-какую мебель. Мебель старая, с ней много возни. Мастер он прекрасный, но не угадаешь, ни когда он придет, ни когда соберется уйти.

– В один прекрасный день, – заметил ее сын, – я не выдержу и сверну ему шею. – Он одарил меня очаровательной улыбкой, вокруг глаз у него собрались морщинки, а выражение их совершенно не сочеталось со свирепостью только что сказанного. – Но и мне пора. Я и так задержался и теперь безнадежно опаздываю. Ребекка, вы меня извините.

– Конечно. Это вы меня простите. Боюсь, что всему виной тут я. Спасибо, вы были так любезны…

– Я рад, что остановил машину. Наверное, почувствовал, что дело важное. Ну, увидимся.

– Конечно увидитесь, – живо отозвалась Молли. – Как можно ей уйти, едва найдя нас!

– Ну, оставлю вас вдвоем. Надеюсь, вы справитесь…

Он направился было к двери, но мать мягко окликнула его:

– Элиот.

Он обернулся.

– Письмо!

– Да-да, конечно. – Он вынул из кармана злополучное письмо, теперь несколько смятое. – Не давай Петтиферу очень уж это рассусоливать. К старости он стал сентиментальным.

– Не дам.

Он опять улыбнулся и попрощался с нами обеими:

– Увидимся за ужином.

Он направился в холл, свистом приказав собаке следовать за ним. Мы услышали, как хлопнула входная дверь, потом взревел мотор. Молли повернулась ко мне.

– А теперь, – сказала она, – давайте сядем у камина, и вы мне все расскажете по порядку.

Я так и сделала – рассказала то, что уже рассказывала Джоссу и миссис Керноу, с единственным отличием: мне было почему-то трудно рассказать об отношениях Лайзы и Отто, словно я стыдилась этих отношений, хотя это было не так. Ведя свой рассказ, который Молли внимательно слушала, я пыталась обойти эту тему, одновременно стараясь понять, за что мама так не любила Молли. Возможно, это была инстинктивная неприязнь. Но было ясно, что сойтись они не могли. Мать терпеть не могла женщин, с которыми ей было скучно. Мужчины – дело другое. В них она всегда могла отыскать забавное. Женщине же надо было отличаться какими-нибудь потрясающими достоинствами, чтобы мама могла терпеть ее общество. Нет, нельзя было во всем винить Молли. Сидя с ней возле камина, я решила подружиться с Молли и, возможно, хоть в малой степени компенсировать ей ту суровость, которую проявляла к ней Лайза.