Эти спутанные узы

Прета качает головой:

– Нет. Это путешествие скорее церемония для тех, кто недавно заключил узы.

Я кашляю и чуть не выплевываю свой кофе.

– Правда?

Я знала, что в эти выходные мне нужно было вести себя как суженая Финна. Но, кажется, мне нужно было больше интересоваться почему.

– Многие из тех, у кого нет партнеров, тоже поднимаются на гору, – говорит она, – но ритуал считается лучшим временем для сватовства, а я… – Она качает головой. – Хотя прошло уже много времени и от меня ждут, что я буду двигаться дальше, я не готова.

Да и как можно? Она любила своего мужа и потеряла его, но при этом никогда не переставала любить Амиру. Я не могу винить ее за то, что она не навлекла на себя еще больше душевной боли.

– Ну ладно, – говорит она, вставляя шпильки в мои волосы, – Кейн поднимется вместе с Джулианой, а Миша, Тайнан и я поедем верхом немного позади официального шествия.

Я киваю, хотя мои мысли не хотят задерживаться на деталях этого дня.

– Когда отношения Финна и Изабель изменились? – спрашиваю я, хотя Прета, кажется, уже закончила обсуждать эту тему.

– Что ты имеешь в виду? – осторожно спрашивает она.

– Как он перешел от бунта против своего отца к решению, что стоит принести ее в жертву? – Я так стараюсь не смотреть ей в глаза, что замечаю, что она притихла, только несколько секунд спустя. Подняв голову, я вижу, что она смотрит на меня и хмурится, а во взгляде ее сквозит что-то похожее на разочарование. Мне становится стыдно, но я не отказываюсь от своего вопроса.

– Кое-что тебе должен рассказать сам Финн, – говорит она. – Но я могу сказать тебе одно. Ты не должна отказываться от своих чувств к нему из-за того, что, как ты думаешь, ты знаешь. Поговори с ним.

Я с трудом сглатываю. Мои щеки пылают от стыда.

– Неважно, что я чувствую или какие ответы он мог бы мне дать, – тихо говорю я. – Мне не стоит никому доверять. Больше не стоит.

Она молчит до тех пор, пока не заканчивает заплетать мои волосы, – но даже тогда ждет, когда я посмотрю ей в глаза.

– Ты никогда не задумывалась, почему Финн не попытался заключить с тобой узы в ту ночь, когда тебя опоили?

При воспоминании о той ночи мои щеки начинают гореть не от стыда, а от унижения.

Я вспоминаю душ и свои мольбы.

– Потому что он знал, что я откажу ему, – говорю я.