Эти спутанные узы

– Мне стыдно, что в тот день я не поставил свой двор на первое место. Если бы я это сделал, все было бы по-другому.

– Расскажи мне, что произошло.

– У нас с Изабель был особенный день перед церемонией, и когда мы произносили наши клятвы… – Он сглатывает и отворачивается, а когда снова смотрит на меня, у него в глазах стоят слезы, которые сверкают в лунном свете. – В тот день что-то было не так. Я не чувствовал себя больным, но был как будто слабее. Я не мог это объяснить. Я никак не мог знать, что королева только что прокляла весь мой народ – прокляла меня. В тот момент, когда мы с Изабель заключили узы, она умерла у меня на руках. – Он качает головой. – Мы были в уединенной хижине в горах, к северу отсюда, совершенно одни. У меня не было зелья. Я еще не добыл необходимые ингредиенты, и мы не планировали использовать его в течение многих лет. Я не был готов. И она умерла у меня на руках. С искаженным от ужаса лицом.

А я его осуждала. Так сурово осуждала его за то, что он убил ее. За то, что лишил ее жизни, чтобы удержать свою магию после того, как королева прокляла его народ. Я осуждала его, а он даже не знал, что делал.

– Финн, я очень тебе соболезную.

Он сглатывает.

– Когда ты получаешь силу человеческой жизни, это физический всплеск энергии. Я думал, что внутри меня что-то сломано. У меня на руках умирала моя любимая женщина, а я никогда прежде не чувствовал в себе столько жизни. И я ненавидел себя за это.

Я представляю себе эту картину, и меня начинает тошнить. Я хочу прижаться к нему всем телом и как-то его утешить – не просто сидеть с переплетенными пальцами, – но не уверена, что хоть что-то может облегчить его горе. Поэтому я ничего не делаю.

– После этого мы начали разбираться в том, что произошло, – говорит он. – По крупицам выискивать ответы. Проклятия не сопровождаются объявлениями, объясняющими, что это такое или как они работают. Мы должны были разобраться во всем сами. Пришлось почувствовать, как наша магия ослабляет нас и не восполняется. Пришлось наблюдать, как наши товарищи истекают кровью от ран, которые обычно заживали сами по себе за считаные минуты. Сначала мы не знали, что это проклятие. Нам нужно было понять это самостоятельно. А затем выяснить, как с этим связаны узы, заключаемые с людьми. Хуже всего было то, что мы не могли обсуждать проклятие между собой. Это означало, что каждый из нас должен был разобраться в этом самостоятельно.

Я никогда не думала об этом – о том, как они узнали все тонкости проклятия, сколько боли приносило понимание каждого его нюанса.

– Я и так был зол на своего отца, – говорит Финн. – А потом мы собрали все факты воедино и поняли, что прокляты золотой королевой, – и мой гнев разгорелся еще больше. В том, что умерла женщина, которую я любил, был виноват он. Это из-за него умирали все мои друзья. Я сказал ему, что не стану помогать ему свергнуть Мордеуса с трона. Он заварил эту кашу. Ему это и расхлебывать. – Он проводит рукой по лицу. – К тому моменту, когда он отдал свою жизнь за твою, я не разговаривал с ним одиннадцать лет.

– Финн. – Я перекатываюсь на бок, закидываю руку за голову и кладу на плечо, чтобы изучить его. – Мордеус был лишь частью проблемы, совсем небольшой. Ты не несешь ответственности за Великую войну фейри, за то, как твой отец поступил с золотой королевой, или за проклятие.

Он поворачивается на бок, имитируя мою позу.

– Если бы мы сбросили Мордеуса с трона, этим людям пришлось бы бороться только с проклятием и они могли бы сделать это у себя дома, в безопасности. Вместо этого они были вынуждены бежать в самом уязвимом состоянии.

– Мне так жаль. У меня не было выбора, принимать или нет то, что для меня сделал твой отец, и я очень жалею о том хаосе, в котором оказалось твое королевство из-за того, что я выжила.

– А я нет, – говорит он. – Ну, о последней части точно нет. Когда ты вошла в мою жизнь, ты стала словно яркой звездой в бесконечно темной ночи. Мне нужно было увидеть, что в мире еще есть на что надеяться. И, может быть, это лишний раз доказывает, что я все еще избалованный, эгоистичный ребенок, но я не буду сожалеть о выборе, который привел тебя сюда и удержал тебя здесь. Пожалуйста, не проси меня это делать.

– Хорошо, – шепчу я.

Он смотрит на меня, и мы берем друг друга за руки. Не сводя с меня глаз, он проводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.

Я неуверенно провожу пальцем по острому кончику его уха и жесткой линии подбородка. Когда я касаюсь его рта, его губы приоткрываются, а глаза закрываются. Я хочу поцеловать его. Я хочу позволить ему поцеловать меня. Я хочу продолжить с того места, где мы остановились под водопадом, и узнать, каково это, чувствовать прикосновения этих рук на своем животе и груди. Я хочу снова почувствовать прикосновения его губ – и на этот раз я запомнила бы каждый оттенок его вкуса, каждый нежный поцелуй.

Финн сжимает мою руку, как будто тоже это чувствует и хочет то же самое. Но он не целует меня.