Эти спутанные узы

22
18
20
22
24
26
28
30

– Он все еще тебе дорог. Если ты сможешь его любить, если он сможет сделать тебя счастливой, я не хочу, чтобы хоть одна мысль обо мне тебе помешала.

– Финн, я не могу, – выдыхаю я, качая головой. – Ты так сильно сожалеешь об этом?

– Нет. – Он поворачивается ко мне всем телом и улыбается, хотя по его щекам текут слезы. – Любить тебя, чувствовать дар твоей любви – лучшее, что когда-либо со мной случалось. Сожалеть об этом только потому, что ты больше не будешь моей, было бы… было бы все равно что сожалеть о проблеске звезд перед погружением в вечную тьму.

Мое сердце буквально сжимается вокруг ножа, который он вонзил в него.

– Тогда не проси меня любить кого-то другого так, как я люблю тебя. И не смей просить меня забыть тебя. – Я быстро пододвигаюсь к нему и вытираю его слезы. – Я бы хотела любить тебя, даже зная, что будет дальше. Даже несмотря на боль от осознания того, что ты не можешь быть моим. И завтра я все равно буду тебя любить. Уж лучше перестать дышать, чем перестать любить тебя.

Он поворачивает голову и целует мою ладонь.

– Спасибо, – шепчет он. – Я этого не заслуживаю.

– Заслуживаешь. К тому же это единственная вещь, в которой у меня осталась свобода выбора.

Он качает головой, и по его щеке стекает слеза.

– Вот почему Мэб выбрала тебя, – бормочет он. – Потому что знала, что ты будешь страдать сама, но не позволишь страдать невинным. Я бы возненавидел ее за это, если бы в этом не нуждался мой народ.

Я свешиваю ноги с кровати и сажусь рядом с ним. Он обнимает меня одной рукой, и мы наклоняем головы друг к другу.

– В другом мире, в другой жизни мы были бы вместе, – шепчу я. – Там не было бы королевств, которыми нужно править, не было бы народов, которые нужно спасать. Там были бы только ты и я и простая жизнь, в которой мы любим друг друга.

– Но мы в этом мире. В этой жизни. – Он целует меня в макушку, и это похоже на прощание. – Так что мне придется приберечь ту для своих снов.

* * *

Оцепенение, которое я испытываю, когда мы с Себастьяном идем по горам, никак не связано с прохладным воздухом или заходящим солнцем. Вот каково это – жертвовать своим сердцем ради чего-то большего. Это все равно что выбросить его, запереть на чердаке, где, как ты надеешься, оно будет в безопасности, но при этом – оторвано от твоей жизни.

Пока мы идем, я все время замечаю на себе пытливый взгляд Себастьяна, но у меня нет сил спрашивать, в чем дело. Я могу сосредоточиться только на текущей задаче – переставлять ноги и знать, что каждый шаг приближает меня к будущему без Финна. Будущему, в котором мое сердце заперто, а долг берет верх над чувствами.

Гоблин перенес нас так далеко в Гоблинские горы, как только смог, а остаток пути до Ледяной реки мы должны пройти пешком. Мы будем там до наступления темноты. После того как мы искупаемся в ее водах и скрепим наши узы, мы разобьем лагерь, а завтра вернемся во дворец и вместе сядем на трон.

Кейн идет впереди. Очевидно, он вырос в этой части гор – западнее Стараэлии и южнее хребта, который мы преодолели, чтобы добраться до портала. Он сказал мне не больше нескольких слов. Я знаю, что он тоже беспокоится о Финне. Вероятно, он обеспокоен и разрывается между долгом перед принцем, которого он поклялся защищать, и двором, который он пытается спасти. Я рада, что он не говорит об этом. Я точно знаю, что он чувствует, и поиск нужных слов может сломить меня.

Риаан едет позади нас. Он пристально изучает местность, выглядывая признаки Золотой армии королевы Арьи.

– Я хочу, чтобы ты пообещала, что дашь нам шанс, – говорит Себастьян, нарушая долгое молчание.

Я перевожу взгляд на него. Я не могу сделать это прямо сейчас.