– Что?
Он машет рукой.
– Что ты сейчас творила? Это едва ли предел твоих возможностей, ты коснулась только самой их верхушки, но вместо того чтобы использовать только самое необходимое и сохранить все остальное, ты тратишь свои силы впустую. Это все равно что вылить чан с вином на весь стол только для того, чтобы наполнить маленький бокал.
– Прости, что использую свою магию не так, как тебе нравится.
Финн хмыкает.
– Ты используешь магию расточительно, почти безответственно. – Он прижимает два пальца к центру своей груди. – Она идет отсюда, и ее следует точно направлять куда тебе нужно. Ты же излучаешь энергию буквально всем своим телом. Это все равно что орудовать тараном, когда тебе нужна только игла.
– В отличие от некоторых у меня не было возможности практиковаться в использовании магии всю жизнь, – ворчу я.
Он подходит ближе и нагибается, чтобы наши лица были на одном уровне.
– Ты не понимаешь, о чем я. Магия – жизнь. Ты должна ее беречь. Это инстинкт самосохранения.
– Я поняла, – рявкаю я.
Выражение его лица смягчается.
– Я научу тебя. Если ты мне позволишь.
В его глазах такая нежность, что я не выдерживаю и отвожу взгляд. Она сбивает меня с толку.
– Зачем? Это временно, ведь так? Мэб скажет тебе, как забрать ее у меня и воссоединить ее с короной.
– Я не знаю, – говорит Финн. – Я рассчитываю на то, что она подскажет решение, но бесполезно предсказывать, каким оно может быть.
Я складываю руки на груди. Финн явно – хоть и безуспешно – пытается подготовиться к тому, что Мэб посадит на трон Себастьяна. Он сказал слишком много, чтобы я поверила в обратное. И если Себастьян станет правителем этого двора, мы должны посвятить его в его секреты.
– Я хочу рассказать Себастьяну, – говорю я, – о болезни и умирающем дворе.
Финн сжимает челюсти.
– Это может быть ошибкой.
– Это не так. Ему на них не плевать. Он похож на тебя больше, чем ты думаешь. Поверь мне.