– Мне нужно в город. Перед отъездом я хочу убедиться, что спящие дети находятся в комфортных условиях.
– Переезжать через дворцовые ворота сейчас небезопасно. Я пошлю с тобой Риаана.
Я киваю. Проще согласиться, чем спорить. К тому же, вероятно, ехать с сопровождением – мудро.
– А ты пока, – говорю я, – можешь встретиться с Финном и решить, что вы будете делать.
– Нет. – Голос Себастьяна срывается. – Я не передам ему узы. Даже на время.
Я напрягаюсь.
– Уверен? Он просил это в обмен на помощь.
Себастьян смотрит в сторону окон, как будто может увидеть толпы недовольных фейри, что стоят за воротами.
– Он нужен мне так же сильно, как я ему. Что же до уз… Жрица захочет поговорить с тобой, а не с ним. Узы значения не имеют.
– Я надеюсь, в этом ты не ошибся, – тихо говорю я. И надеюсь, что Финн ошибается, не доверяя Себастьяну местоположение храма Жрицы.
Финниан ревнует, потому что ты моя, а не его. Не позволяй ему залезть тебе в голову.
И хотя я знаю, что ему будет больно, я говорю:
– Я не твоя, Баш.
Он сглатывает.
– Но ведь была. Одно мгновение.
И поскольку это кажется невозможным, я даже не стараюсь блокировать его эмоции. Они проникают в меня прямо сквозь мой щит – его печаль и сожаление разрастаются во мне, как если бы они были моими собственными.
– Я тебя люблю, – говорит он. – Все еще люблю и буду любить всегда, вечно. – Между нами воцаряется тишина, и он не сводит глаз с моего лица. Себастьян делает прерывистый вдох. – Скажи что-нибудь.
– Мне нечего сказать.
– Ты тоже это чувствовала, – говорит он. Он тянется ко мне, но я вырываюсь из его объятий. – Ты чувствовала это, я знаю. Я знаю, что ты не лгала, когда мы заключали узы. Ты любила меня.
– Я любила мужчину, которым, как я думала, ты был. Дважды. И оба раза были ложью.