Эти спутанные узы

22
18
20
22
24
26
28
30
* * *

– Абриелла, дыши!

Я заставляю себя открыть глаза и вижу лицо Себастьяна, освещенное утренним светом, льющимся в святилище храма. Он склоняется надо мной, и в его прекрасных глазах цвета морской волны читается беспокойство.

– Я знала, что ты придешь, – шепчу я, но я просто не в состоянии держать глаза открытыми. Затем мягкий ветер поднимает меня с земли, и я оказываюсь в его объятиях. Меня уносят прочь от храма, везут к подножию горы.

– Я всегда буду приходить, – шепчет Себастьян.

* * *

Я слышу нечеткие голоса. Отчаянные просьбы Себастьяна и низкий голос, который, как я почему-то знаю, принадлежит целителю.

– Я больше ничего не могу сделать, – говорит целитель. – Ее организм полностью отравлен токсином, любые попытки активного лечения усиливают его действие.

– Ей больно, – хрипит он.

– Мы можем только ждать. Ей нужен покой. Нужно быть дома. Пусть с ней рядом будет все, из чего она естественным образом черпает силу. Отнесите ее на крышу и дайте ей отдохнуть под звездами.

– Мы суженые, – говорит он. – Разве я не могу что-нибудь сделать? Разве она не может как-то взять силы у меня?

– Узы не работают как привязанность. Вам это известно, принц Ронан.

Кто-то сгребает меня в объятья, и мое тело ноет от боли.

– Прости, – говорит он. – Прости меня, Абриелла. Я знаю, что делать.

А потом я становлюсь невесомой, как будто покидаю свою телесную оболочку. И это такое облегчение, даже несмотря на то что я пытаюсь с этим бороться. Мне нужно быть в своем теле. Я боюсь, что если я оставлю его, я уже туда не вернусь. Если я отключусь от физической боли, я не найду в себе мужества вернуться.

Рывком я возвращаюсь обратно в свое тело и чувствую, как сжимающие меня руки становятся тверже, чувствую, как Себастьян спотыкается.

– Спасибо, – бормочет Себастьян, а затем я слышу, как гоблин благодарит его за оплату.

– Что случилось? – Голос Финна.

– Я нашел ее возле храма в Гоблинских горах. Другие были мертвы, а она была такой – как будто какое-то существо пыталось разорвать ее на части.

– Прета, пошли за моим целителем.

– Нет! – кричит Себастьян. – Мой целитель уже пытался ее исцелить, но в ее организме есть токсин, который не дает этого сделать. Любые попытки ее вылечить усиливают его действие. Она должна быть окружена своей темнотой. Ей нужно…

Я заставляю себя открыть глаза. Я в объятиях Себастьяна, а он смотрит на Финна. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть лицо Финна – мне отчаянно нужно увидеть это лицо после того, как я оказалась запертой в собственном кошмаре, – но у меня нет сил.