Мой невыносимый телохранитель

— Постараюсь, если он перестанет перегибать палку.

— Он пока не перестанет. Ему время нужно.

— Зачем оно ему?

— Чтобы смириться с тем, что у нас всё серьёзно.

— А у нас серьёзно? — спрашиваю, с трудом моргая. Слишком хочется спать, я очень устала.

— Серьёзнее, чем с кем бы то ни было до тебя.

22 глава

— Ты прикалываешься! — восклицает Анжелика и даже ладошками округлившийся рот закрывает. — Вот это приключения!

Моя лучшая подруга — человек для меня невероятно важный, ценный и любимый. И она первая, к кому я рванула, когда немного пришла в себя.

Вернее, не так. Если бы я к ней срочно не рванула, она бы подняла всех на уши, наняла поисковой отряд, взяла самую опытную овчарку на поводок и разыскала меня даже в самой далёкой глуши.

О том, что отец отказался от “трона” по просьбе похитителей, Анжелика, как и весь город, узнала из новостей. И я знала прекрасно, как сильно она обо мне волнуется, потому не стала тратить её нервные клетки попусту и приехала к ней.

Сейчас мы сидим в крошечной кофейне на первом этаже её дома, пьём кофе и едим круассаны. Анжелика, нервничая и охая, съела аж три штуки, я всего один, потому что слишком занята рассказом об изменениях в моей личной жизни и прочих выкрутасах последних дней.

— Всё-таки ты его добилась! — издаёт победный клич и в ладоши хлопает. — Молодец, Эллка, просто умница.

Анжелика встряхивает фиолетовыми кудрями, засовывает в рот последний кусочек круассана и, довольная, откидывается на спинку стула. В зелёных глазах сияет гордость — она за меня рада. Подруга — единственная, кто знал о моей любви к Каирову, и только её безграничная вера в меня питала получше высокооктанового горючего. Все три года Анжелика зудела на ухо, что я не должна теряться, нервничать и стесняться, а должна смело посмотреть в глаза Тимуру и признаться в своей любви.

Возможно, без её поддержки у меня ничего бы не вышло.

— Слушай, а если дядя Серёжа так и не одобрит ваших отношений, — наступает на больную мозоль и, не глядя на меня, мешает ложечкой с длинной ручкой сахар на дне очередной чашки кофе. — Ну, вдруг не примет, всё-таки будет стоять на своём… что делать будешь?

Анжелика всегда зрит в корень и умеет вычислять самое важное.

Вздыхаю и отвожу глаза. Рассматриваю спешащего с подносом долговязого официанта в клетчатой рубашке и пытаюсь посчитать, сколько серебристых пуговиц на его рубашке, стараюсь угадать, какой сорт кофе он несёт для одного из гостей. В общем, делаю всё, чтобы не отвечать на вопрос.

Потому что не знаю ответа. Вернее, догадываюсь, но озвучивать его не хочется. Потому что стоит позволить словам вырваться на свободу, они станут реальностью.

Реальностью, в которой мне будет неуютно.