Мы - ошибка

Как-будто на тебя идет смерч, ты его видишь, можешь сбежать, но ничего не делаешь.

Я даже уже от звонка тети дергаюсь. Мы не говорили с дня моего рождения. Марк предлагал съездить, но я чувствовала какое-то отдаление от нее. Пусть я сейчас с Марком, но тогда она встала не на мою сторону и может так поступить снова.

Я не хочу с ней разговаривать, но почему-то отвечаю. Как будто чувствую, что это важно.

— Алисочка, привет, чего ты не звонишь и не отвечаешь?

— Все нормально, работы много просто было, а времени мало.

Я вру и мы обе знаем об этом.

— Алис, я улетаю на месяц на курорт, так что присмотри, если что, за квартирой.

— Что значит, улетаешь? На какие средства?

— Так получилось. Путевка подвернулась. — Она сто лет никуда не ездила, а тут вдруг путевка подвернулась. — Ты потом все узнаешь.

— Никифоров, что ли?

— Алиса, я этого не говорила, он потом сам все расскажет.

— Что там происходит за моей спиной?

— Все хорошо, детка, не волнуйся. — Успокаивает она меня. Я слышу на заднем фоне шум и голос в динамиках. Она уже в аэропорту, когда они успели это провернуть?!

— Надоели со своими секретами уже.

— У меня регистрация на рейс, я напишу, когда приземлюсь и обустроюсь.

Она отключается, а я начинаю нервничать сильнее. Сжимаю телефон и внутри так противно дрожит все. Зачем тетю надо было отправлять куда-то? Не спросив и не предупредив меня?

Я набираю Марка, но через два гудка он меня сбрасывает и больше вообще никак не реагирует. Да чем таким можно быть занятым, что даже мне нельзя ответить? Или это опять страх перед отношениями? Вроде как, когда это на стадии покорения вершины, кажется, что ты этого хочешь. А когда добиваешься, то боишься или надоедает, или уже не так интересно.

Я хожу в течение часа из комнаты в комнату и пытаюсь найти себе занятие. Над проектом все, что от меня требовалось, я сделала. Даже лазанью ему приготовила вчера. А он пропал и теперь еще и не отвечал.

Он перезванивает сам через часов по видеосвязи. Он вообще никогда не звонил мне так. И это мне совсем не нравится. Поэтому я выдыхаю, успокаивая себя тем, что все будет хорошо, и отвечаю. Он сидит на улице. Кажется, даже на снегу. Камера хоть и направлена на него, но он в нее не смотрит. Почему он не хочет смотреть в глаза?

— Марк, где ты? Что случилось?