— Я тут, — говорит отрешенно и, наклонившись, прикладывает ко рту бутылку со светло-коричневой жидкостью.
— Ты что, пьешь?
— Да. — Все также смотрит в никуда.
— Почему не дома?
— Я хотел побыть один.
— Почему мне звонит тетя и говорит, что ты отправил ее на курорт на месяц? Сложно было посоветоваться со мной или спросить? Почему ты все держишь в себе и ничего не говоришь?
— Потому что так будет безопасней.
— Для кого безопасней?
— Для нее и для тебя. — Делает еще глоток и смотрит в телефон на меня.
— А для тебя? Ты мне обещал, что все будет хорошо. Что-то по твоему виду этого не скажешь.
— Я обещал, значит, я так и сделаю! — он впервые за все это время повышает на меня голос. Получается, что все на самом деле не очень хорошо.
— Марк, когда ты приедешь домой?
— Я не знаю, пока не могу.
В воспоминаниях его слова, сказанные жене. Он аналогично врал ей. Пудрил мозг какой-то ерундой и сейчас обманывает меня.
— Что там было в тех бумагах, Никифоров? — Он трет глаза и выдыхает.
— Тебе пока не стоит знать.
— Ты обещал, что не обманешь. — Я поджимаю губы, чтобы они не дрожали и раскачиваюсь вперед и назад на стуле.
— Это не тот обман, что ты думаешь.
Все внутри срывается и кричит, когда он не смотрит в глаза. Ему стыдно.
— Ты был с ней, да? Все это время был с ней и доказывал, какой примерный муж? — Я делаю глубокий вдох, дожидаясь, что он скажет “нет”.