Военные контрразведчики

Из обвинительного заключения:

«Будучи начальником 3-го Управления НКВМФ, преступно-халатно относился к выполнению своих обязанностей, не контролировал и не руководил оперативной работой, допустил преступную практику применения извращенных методов в следствии (избиение арестованных, вымогательство вымышленных показаний) и искусственное заведение дел об антисоветских организациях».

Как видим, за «нарушения социалистической законности» в те времена карали даже на самом высоком уровне.

Белянов Александр Михайлович (1903–1994). С октября 1925 года — красноармеец, командир взвода и батареи; учился в Артиллерийской академии. С февраля 1939 года — в военной контрразведке. В 1941 году — начальник 3-го отдела НКВД СССР. С февраля 1942 года — начальник Особого отдела НКВД Крымского фронта; с июля — заместитель начальника Особого отдела НКВД — Управления «Смерш» Воронежского и 1-го Украинского фронтов. В 1948–1954 годах — начальник Управления (отдела) кадров войск ПВО страны. Генерал-майор.

Комментарий историка:

«Всего на половине листа уместилась жизнь человека, прожившего более 90 лет. Наиболее насыщенной она была, конечно, на войне. Боевое крещение в качестве руководителя Александр Михайлович получил на Западном фронте…»

Полковник Анатолий Степанович Терещенко,

ветеран военной контрразведки, писатель

На укомплектование третьих управлений передавались чекистские кадры ликвидируемых особых отделов, их денежные средства и автотранспорт; для проведения оперативных мероприятий военные контрразведчики, по договоренности с органами НКГБ, могли использовать их соответствующие средства. «Армейские и флотские чекисты получили право вести оперативно-разыскную и следственную работу по делам о шпионаже, диверсии, измене Родине, вредительстве и антисоветских проявлениях, производить обыски, аресты и высылки. Объектами оперативного внимания военных контрразведчиков, помимо воинских частей и экипажей кораблей, были штабы, учреждения, научно-исследовательские центры, аппараты военпредов на оборонных заводах и другие структуры армии и флота. Следовало выявлять и пресекать все акции и проявления шпионажа, диверсий, вредительства в армии и на флоте, контролировать режим охраны аэродромов, кораблей, складов, ангаров, пищеблоков и других уязвимых с точки зрения безопасности объектов, информировать командование о нарушениях воинской дисциплины, о фактах дезертирства и нарушений по сохранению военной тайны»[224].

Однозначную оценку этой очередной реформе военной контрразведки дать сложно. Тем более что она уже изначально тормозилась по причине отсутствия взаимодействия спецслужб: 19 апреля было даже принято Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в котором указывалось на недостатки «в единстве действий»: «Практика применения постановления ЦК ВКП(б) от 8 февраля 1941 года… показала, что в этом постановлении не учтена необходимость взаимной информации органов госбезопасности и третьих управлений НКО и НК ВМФ и целесообразность единства действий этих органов против антисоветских элементов, подвизающихся одновременно как внутри системы армии и Военно-морского флота, так и вне ее»[225].

К делу координации оперативно-разыскной работы пришлось привлечь сотрудников аппарата Наркомата госбезопасности, наделив их широкими полномочиями. В штаты органов третьих управлений НКО и НК ВМФ, а также в третьи отделы и отделения были введены должности заместителей начальников, непосредственно подчинявшихся соответствующим начальникам НКГБ — УНКГБ по территориальности с одновременным подчинением начальникам третьих подразделений армии и флота.

«В феврале 1941 года при разделении НКВД на два наркомата и образовании Народного комиссариата государственной безопасности органы военной контрразведки были временно переданы в Наркомат обороны. Фактически прекратилось поступление объективной информации о состоянии боеготовности частей Красной армии. Исходя из этого, уже в апреле 1941 года было принято решение о подчинении заместителя начальника Третьего управления (военная контрразведка) НКО наркому государственной безопасности. Это было сделано для того, чтобы руководство получало правдивую информацию и превратить органы военной контрразведки в независимый институт от Наркомата обороны»[226].

Двадцать девятого мая Центральный совет утвердил инструкцию, которая устанавливала порядок совместной деятельности военной контрразведки и органов безопасности. В частности, НКГБ СССР вменялось в обязанность направлять в третьи подразделения соответствующие нормативные документы и ориентировки о подрывной деятельности противника, пособия и программы по чекистской учебе.

А уже 17 июля 1941 года — и месяца войны не прошло! — было подписано постановление ГКО СССР «О преобразовании органов Третьего управления НКО СССР в особые отделы НКВД СССР». То есть произошло возвращение к прежней системе, когда обеспечением безопасности войск занимались специальные службы, а не структуры Наркомата обороны, пусть и с двойным подчинением.

С другой стороны, в результате этой реформы был получен тот самый опыт, который был на совершенно ином качественном уровне использован при создании легендарного «Смерша».

Но чем характерна Россия, так это тем, что, несмотря на любые реформы, которые проводятся перманентно, нередко превращаясь в самоцель, профессионалы продолжают добросовестно выполнять свои обязанности. В подтверждение тому можно привести фрагменты из директивы Третьего управления НКО от 18 апреля 1941 года «Об активизации подрывной деятельности иностранных разведок на территории СССР и мероприятиях по ее пресечению»:

«Основные задания иноразведок по военным вопросам сводятся к следующему:

1. Дислокация воинских частей.

2. Техническое оснащение Красной армии.

3. Военная авиация: