И было очевидно, что попытка самоубийство окончательно поставила крест на карьере Грищенко. Завод кое-как мог простить ему брошенную любовницу и жену, но суицид был попыткой бегства. Человек показал себя слабаком, упал ниже пыли.
Запоздало все были полны соболезнования к главному инженеру. И эта жалость была унизительна.
–
В полутемных коридорах проектного корпуса Аркадий, несущий бумаги на подпись Сигину, встретил Ханина. Тот ожидал, когда откроется после обеда дверь режимно-секретного отдела и, скучая, разглядывал стенд, с которого трудящихся призывали крепить бдительность.
Ханин подозвал приятеля, нашел на стенде фотографию и, ладонью прикрыв к ней подпись, спросил:
– Вот скажи, что этот в шляпе на картинке делает?
На фото был изображен какой-то спешащий мужчина.
– Идет куда-то, – пожал плечами Аркаша.
– Неправильный ответ! – срезал Ханин, открывая подпись. – Он меряет шагами расстояние до секретного объекта. Так-то!
Посмеялись, разговорились, и беседа скоро перешла на Грищенко.
Аркадий выразил сожаление, что главный инженер не остался с молодой девушкой, ибо ей и новорожденному ребенку отец был бы нужней, чем выросшим детям. А еще предположил, что главный инженер полез в петлю от вины перед кучерявой Дашей.
– Да не будь наивен, – хмыкнул Ханин. – Ты думаешь, это он от любви?.. Нет, это потому что он из партии вылетел. Говорится же: «Хочешь жить – плати партвзносы». Без партбилета на своей должности бы он удержался годик-другой, но о каком-то продвижении вверх – и думать с таким пятном на репутации нельзя.
– Ну, нельзя же быть таким циничным, – попытался пристыдить друга Аркадий. – Ты опять везде политику ищешь.
– Ну, так политика везде. И общество у нас политически расслоенное, классовое. С самого детства.
– Да ну брось.
– Не брошу. Вспомни школу. Вот нас разбили там на «А», «Б» и «В», иногда «Г». В «А» – это отличники или лица к ним приближенные, в «Б» – те, кого родители не смогли пристроить в «А», но часто – тоже толковые ребята. «В» и «Г» – те, кто до десятого класса не доходит.
– Это неантагонистические классы.
– Не всегда, хотя, по сути, ты прав. Ибо два основных класса – те, кто орет и те, на кого орут. И в жизни – точно так. И кто сказал, что школа бесполезна? Она учит нас находить отговорки.
– И к чему это?
– А к тому, что не Старик заводом руководит. Он по-старорежимному, лишь приказчик. А заводом владеет партия, которая превратилась в класс. И вот Грищенко его класс исторг. Это как ты на том новоселье – оказался чужим и ушел.