– А ты это, выходит, заметил?
– Заметил. Потому что я тоже из изгоев. Только я не был изгнан, потому что никогда не был принят. Я – еврей, хотя и слова не знаю по-еврейски.
А дальше дверь режимного отдела открылась, и каждый пошел по своим делам.
Глава 29
Железнодорожный вокзал своей сутолокой и криками чем-то напоминал базар в худшей его части. И, хотя, новое здание открыли только два года назад, порой и в нем не хватало места для всех желающих.
Только что отправился 96-ой московский поезд, и еще не успели разъехаться провожающие, как уже начали ожидать прибытие 95-го из столицы. Кроме встречающих, по разогретому перрону бродили старушки, предлагающие комнату внаем и шоферы, промышляющие частным извозом. Государство их не сильно любило и даже боролось, но милиция на вокзале смотрела на них сквозь пальцы – и без них хватало бед.
Оказавшись на вокзале, Карпеко, вслушивался в стук колес, в переругивание диспетчеров. Дорога манила.
Сергей прошел от пригородных касс до пешеходного моста, нависавшего над путями, остановился, раздумывая – идти ли дальше или подняться наверх, осмотреть ли станцию сверху. Но, так и не надумав ничего, повернул назад. В здание вокзала вошел через милицейский участок.
Внутри тоже было многолюдно. Возле автомата с газировкой стояла очередь, а вот в буфете никто ничего не покупал – станция была конечной, и нужды в провианте не имелось. Будущие еще пассажиры переваривали домашнее, прибывшие – предвкушали праздничный обед по случаю прибытия.
На втором этаже пытались дозвониться по междугородней связи. На третьем – скучали на неудобных фанерных креслах ожидающие.
Следователь прошелся мимо лотка, с которого, предчувствуя скуку, уезжающие сметали газеты – свежие и не очень.
Уже потеряв надежду, Карпеко снова повернул к комнате милиции. В конце прохода имелся еще один зал, где полстены занимала завораживающая детей схема путей сообщений. Под ней стояли столь же интересные ребенку справочные автоматы. Возле касс традиционно толпился народ, и в скоплении людей, верно, крутились спекулянты – но Карпеко искал встречи не с ними.
У противоположной от касс стены стояли автоматические камеры хранения. Зал же разделяли все те же неудобные кресла. И вот на одном из них… Карпеко не поверил своим глазам. В одном из кресел сидел похожий на пенсионера старичок, которого, казалось, более всего занимал кроссворд, напечатанный в газете. На коленях старика лежал небольшой и сентиментальный букетик ландышей, чей аромат совершенно не чувствовался в духоте вокзала.
Кому-то могло показаться: старик ждет свою бабульку из дальней дороги. Кому-то, но только не Карпеко.
То был Кагул – вор известный по ждановским меркам, рецидивист, по слухам будто бы завязавший.
Карпеко остановился, и с пару минут следил за вором, себя не выдавая. Но Кагул словно почувствовал наблюдение, заерзал в кресле, обернулся. Улыбнулся следователю. Скрывать знакомство стало излишним. Поскольку Кагул свое место не покинул, Карпеко подошел сам и опустился рядом на пустующее кресло.
– Вот это встреча встреч! Никак вышел на промысел, Станислав Игнатьевич?
– Господь с вами, – ответил Кагул. – Навык тренирую, да и только.
На полях газетки были написаны цифры группами по четыре.
– Ты слышал, что стрелковый тир обнесли в Ильичевском районе? – спросил Карпеко не затягивая беседу.