Ярый круг

От этих слов Кларе стало немного легче.

Двадцать девятого ноября наконец-то приступили к уборке хозяйских спален. Марлен отвела Клару на третий этаж к комнате в конце коридора, потом долго искала нужный ключ в большой тяжёлой связке.

– Без ключа не откроешь. – Сказала Марлен, толкая дверь вперёд. – Тут везде столько защиты понатыкано…

Комната была небольшой, почти половину из неё занимала кровать, на которой бы легко поместились человека четыре, если не больше. Клара подумала, что одна эта кровать была как пять их, на которых ведьмы ютились холодными ночами, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться – камин не спасал. Здесь камин тоже был, но большой, обрамлённый лепниной с какими-то русалками. Ещё в комнате стоял высокий платяной шкаф, из тех, которых невозможно сдвинуть без подъёмного крана, письменный стол, больше похожий на секретер, и книжный шкаф, который, судя по всему, поставили в последнюю очередь, когда места и так было немного.

– Через десять минут должны продукты привезти для банкета. – Марлен взглянула на свои электронные наручные часы. – Это наверняка затянется, как обычно. Но как только я там управлюсь, сразу к тебе на помощь, ладно?

– Ладно. – Пожала плечами Клара.

Марлен кивнула и быстро ушла.

Кларе Марлен нравилась. Пусть она и была из темноярцев, негативных эмоций не вызывала. Марлен говорила с ведьмами, как с равными. Рита сказала, что ничего удивительного в этом нет: что они, что она – прислуга, у прислуги рангов нет.

Марлен, как выяснилось, была из простой семьи, только родилась и выросла во Франции. Как она оказалась здесь, ведьма не рассказывала, говорила лишь, что Юлдашевы хорошо платят, работа в основном несложная. Большего ей было не нужно.

– Зачем вы с ней общаетесь? – ругала ведьм Рита, когда они ели скромный ужин, закрывшись у себя на мансарде (есть приходилось стоя или сидя на полу). – Она наверняка всё рассказывает Юлдашеву. Она шпионит за нами!

– Что же, пусть Юлдашев знает, что у меня аллергия на мяту. – Пожала плечами Вера. Все засмеялись. – Рита, осталось потерпеть пару дней – и мы свободны. В любом случае, нет у нас никаких секретов Темнояра, за которыми тут все охотятся. – Пауза. – У меня, во всяком случае, их нет.

– Дело не в этом, Вера. – Рита отставила свою тарелку. – Между нами идёт негласная война. И темноярцы будут рады использовать любую информацию против нас. – Она вздохнула. – Я не могу находиться в этом доме. Пойду напишу Лёлику.

Она встала, протиснулась к двери и вышла, ушла к Милице, чтобы попросить чернила и бумагу. Лёлик, как и обещал, писал каждый день по нескольку раз. По его словам, в Яром круге всё было просто замечательно. Лёлик перестирал всё постельное бельё, всю одежду, вытряхнул ковры – и это только в первый день, убрался в библиотеке, приготовил семь банок свекольного маринада (Милица его очень любила), чтобы встречать ведьм назад, почистил дымоходы, в последнем письме говорил, что принялся шить новую обувь к весне.

Втаскивая корзину с чистым постельным бельём в комнату, Клара даже не представляла, как Лёлик всё это успевает делать один, как у него вообще хватает на это сил. Милица сказала, что Лёлик – домовой, в домашних делах он наоборот черпает свою силу, а не тратит её. Клара бы тоже не отказалась от такой способности.

Она понимала, почему все ведьмы были недовольны своим положением. А был ли у них выбор? Могли ли они отказаться? Пока не пройдёт пять лет, Милица будет должна Юлдашеву во всём, он ведь хозяин её косы. Быть должной врагу – это ужасно, но один год из пяти уже прошёл – осталось четыре. Клара невольно задумалась над тем, что будет, когда её собственная коса отрастет? Вдруг она потеряет её в один миг, а потом будет вынуждена молча прислуживать какому-нибудь темноярцу?

В комнате она первым делом протёрла пыль, благо мест, где она могла скопиться, было не так много. Ковёр тут уже вытряхнули и постелили на место. Клара выгребла золу из камина, вынула старые свечи из подсвечника, который на этом камине стоял. Придвинув тяжёлый стул с зелёной обивкой (наверняка, очень дорогой) к окну, Клара сняла ботинки, встала на стул, перебралась с него на стол и принялась развешивать выстиранные шторы, благо, окно было не таким уж высоким. Когда ужасно тяжёлые шторы были развешаны, Клара не чувствовала спины и рук. У неё кружилась голова. Девушка села на стул, откинулась на спинку и выдохнула. И тут заметила под столом смятый лист бумаги, который, судя по слою пыли, лежал там давно. Сев на колени на пол, Клара вытащила листок и развернула его. Это был рисунок, нет, схема. Схема Ярого круга. Клара вздрогнула. Картинка была на удивление подробной, с подписями, где и что находилось, главный терем был несколько раз обведён в круг. Правда, схема была перечёркнута от угла до угла листка и выброшена. Кому-то что-то в ней не понравилось.

– Интересно?

От внезапно раздавшегося мужского голоса Клара вздрогнула и выронила листок. Обернувшись, она увидела парня, стоящего в дверном проёме. На его пальто всё ещё лежали нерастаявшие снежинки. По тёмным, почти чёрным волосам, высоким скулам и льдисто-голубым глазам Клара поняла, кто это был. Перед ней стоял Ян Юлдашев, средний сын Камиля. Выходит, хозяева вернулись. Почему-то раньше, чем планировалось.

Клара не знала, что ей делать. Разговаривать с ним ей не хотелось. Просто уйти тоже не получится. Чтоб она ещё раз согласилась убираться в спальнях… Вера, истинная дипломатка, наверняка бы придумала какую-нибудь отмазку, наверняка бы выкрутилась. Но Клара – не Вера.

– Как тебя зовут? – спросил Ян, опираясь плечом на дверной косяк.