Глава 6 Тухлое дело
Старший следователь Силицын прибыл к себе на службу намного позже обычного, почти к десяти часам утра. Он решил нагло проспать, после того как вчера до самой ночи разбирал служебные документы перед какой-то очередной «внезапной» проверкой сверху. Такой наглости Силицын не ожидал даже сам от себя, в кои то веки он опоздал на службу, тем более, сейчас, когда в его следственном отделе идет проверка. На самом деле, истинной причиной такого поведения Силицына были отнюдь не постоянные задержки и переработки, которые для профессии следователя не являлись чем-то особенным, да и схожие проверки в его отделе случались довольно часто, а в том, что вот уже несколько месяцев он был вынужден делить свой служебный кабинет с новым сотрудником. Этот странный человек весьма неожиданно появился в следственном отделе, где служил Силицын, и первое время все вокруг думали, что это очередной транзитный пассажир в кадровой игре между ведомствами. Зачем и почему он здесь, стало понятно только тогда, когда Силицына неожиданно вызвали «на ковер» к начальству, где объявили, что новый человек теперь будет приставлен к нему как бы «Напарником». Силицын сразу же понял это «как бы», в том смысле что его пытаются подсидеть, но сделать ничего не мог, так как против начальства не пойдешь. Напарника быстро подселили к Силицыну в кабинет и отношения между ними сразу же, мягко говоря, не заладились. Силицын почти сразу же возненавидел его. Этот молодой выскочка, всего за несколько лет после выпуска из полицейской академии смог получить звание майора. В свою очередь, Силицын дослужился до такого звания только после десяти лет упорной работы в органах и понимал, что такими темпами вышестоящих званий, ему, скорее всего уже не светит, а этот «хитросделанный» напарник еще может успеть стать полковником или даже генералом, и при случае будет гонять Силицына по своим поручениям как «молодого». В надежде избежать такого позора, Силицын уже давно мечтал выйти на пенсию как можно скорее, не переслуживая ни одного года сверх нормы, но до этого дня было еще далеко, поэтому ему ничего не оставалось, как продолжать делать свою работу, подстраиваясь под быстро меняющиеся условия.
После долгой и унизительной проверки служебных документов, а также содержимого своей сумки на проходной первого этажа следственного отдела, Силицын поднялся на третий этаж здания, где находился его кабинет. Перед входной дверью он немного остановился и потоптался на месте, а затем, сделав кислую мину, зашел внутрь. Как и ожидалось, напарник Силицына уже находился на своем рабочем месте. Он сидел за своим рабочим столом в большом, дорогом, кожаном кресле, повернувшись лицом к двери, словно ожидая Силицына. Свой стол и кресло напарник купил себе сам, словно таким образом пытаясь обозначить кто в этом кабинете начальник. «С чего бы это он приперся в такую рань» – увидев напарника, сразу же начал подозревать недоброе Силицын. И к несчастью все его опасения оправдались. Не успел Силицын подойти к своему столу, как напарник тут же с деловым видом протянул ему небольшой лист бумаги с какими-то каракулями, а затем насмешливо произнес: «Это сегодня утром принесли из дежурки. Звонила какая-то богатая психопатка. Сказала, что ее муженек вчера принимал ванную держа ноутбук в руках и помер от удара током, кроме того их еще и обокрали». «Бред какой-то, – услышав слова напарника, подумал Силицын, – Но даже если нет, все это похоже на жесткий «висяк», такое дело будет лежать годами, пока не станет «тухлым» и будет закрыто за истечением срока давности. Интересно, а зачем он мне это говорит? Неужели это дело будут вешать на меня? Видимо да, но может быть еще получиться «отмазаться. Главное не говорить ничего лишнего и ни на что не соглашаться» – решил он. Силицын осторожно взял у напарника бумажку с каракулями в свои руки, мельком посмотрел на нее, и сразу же демонстративно вернул обратно, а затем с видимым равнодушием спросил: «Ну, допустим все так и было, а где это произошло?». Напарник усмехнулся, словно ожидая услышать то, как Силицын сейчас будет отказываться от этого дела, а затем ответил: «Элитный поселок Крышево. По фамилии звонившей могу сказать, что она подруга очень крутого чела. Говорят, по поводу этого убийства нашему «Бобру» уже позвонили из управления, сейчас походу всех поднимут на уши, и, кстати, он сам лично приказал мне отдать это дело тебе».
Слушая все то, что говорит напарник, Силицын думал: «А сам-то ты, что не мог предложить генералу взять это дело себе? Нет, ты же у нас умный, ты сразу понял, что это глухарь, поэтому отказался. Ты ведь здесь не для этого, тебе карьеру нужно делать, а везти все тухлые дела в этом отделе будут такие как я, потому что так всегда было принято – везет тот, кто везет, ничего не меняется в этом гнилом месте, впрочем, как и везде».
Перспектива взять себе новое безнадежное дело была так себе, но у Силицына еще оставалась слабая надежда попробовать сослаться на свою загруженность другими расследованиями, поэтому он спросил у напарника:
–А что мне делать с другими делами? У меня ведь сейчас уже есть два, и проверка идет, сроки горят.
– В ответ напарник посмотрел на Силицына, как на умалишенного и усмехнулся:
–Ну как хочешь, но вообще-то Бобер» сказал так: «Пусть бросает все нахер и занимайся этим».
–Так и сказал? – удивился Силицын.
–Ну да, вообще, он сказал: «Бросает все нахуй», но ты же не любишь, когда я матерюсь, – засмеялся напарник.
«Бобер» – так часто упоминаемый напарником Силицына, являлся генералом Бобровым, человеком с жестким и неуступчивым характером, поэтому спорить с ним о чем-то было все равно, что с разбегу удариться головой о стену. Как-то раз, будучи в их следственном отделе с проверкой, этот генерал Бобров услышал какое-то возражение от одного из следователей и в ответ выстроил весь личный состав отдела на парковке перед зданием, где все они очень долго стояли, вытянувшись по струнке, слушая от генерала лекцию о единоначалии, вперемешку с матом и другими ругательствами.
Поняв, что это безнадежное дело в любом случае придется взять себе, Силицын раздраженно плюхнулся в свое кресло и пристально посмотрел на напарника, думая о том, что когда-нибудь он не выдержит и сомкнет свои руки на его длинной, тонкой шее. Своей внешностью напарник чем-то и вправду напоминал Силицыну како-то насекомое, скорее всего гигантского богомола, ведь у него была точно такая же большая голова, вытянутое худое тело и длинные, изогнутые словно клешни, руки. Но больше всего из внешности напарника Силицына раздражала его идиотская прическа а-ля самурай, с выбритыми висками и торчащим пучком волос на голове, перевязанным резинкой. При этом напарник даже как-то умудрялся в таком виде ходить по отделу, оставаясь незамеченным начальством, вопреки всем правилам и уставу. «Мда, нечего сказать, отлично устроился, скинул на меня это дело, и теперь доволен, – зло подумал Силицын. Зачем ему хоть о чем-то заморачиваться. Днем он сидит все время в кабинете, ходит к соседям пить чай, кофе, при этом на обед ездит на своей машине, а в 18.00 как штык домой».
Как бы не было Силицыну обидно на решение генерала Боброва и подлость своего напарника, в текущей ситуации ему ничего не оставалось, как стиснуть свои зубы и приступать к работе. С момента преступления прошло не так много времени, а это значит, что еще можно нарыть хоть какие-то улики, вот только перед этим Силицыну требовалось каким-то образом поставить на паузу все другие уголовные дела, которые он вел, чтобы полноценно начать заниматься новым. «Вот и попробуй потом объясни начальству, почему затягиваются сроки» – грустно думал он.
Так как новое дело было сверхсрочным, то в первую очередь Силицыну предстояло лично выехать на место преступления, чтобы провести все рутинные процедуры: опросы, вопросы, расспросы, поиск любых деталей, зацепок, в надежде найти хоть что-нибудь, пока все что случилось не стерлось из памяти людей. «Пока все выглядит не так плохо, как казалось вначале, – думал Силицын, – Возможно это вообще обычное самоубийство, кроме того, если из дома убитого была совершена кража, то обязательно всплывет что-то из имущества. Будут шансы как-нибудь выкрутиться». После этих мыслей, Силицын немного успокоился и спросил у напарника:
–Послушай, а что пропало ты не в курсе?
–Тот пожал плечами и начал рассуждать. «Нет, пока ничего не сообщили, но это ведь элитный поселок, сам понимаешь. У местных «богатых Буратин» всегда было чем поживиться. Погибший – как ты, наверное, уже понял, был не простой человек, а директор крупного холдинга. Я для интереса «загуглил» его фамилию в интернете, оказывается несколько лет назад он даже попадал в топ 100 самых богатых людей страны. Ты кстати можешь уже собираться, я сказал, чтобы тебе готовили опергруппу на выезд».
«Вот же скотина, – услышав слова напарника, мысленно выругался Силицын, – Да кто ты такой, хрен с горы, почему ты решаешь здесь что-то за меня? Прислали мне напарника, на мою голову. И главное уже распоряжается здесь в отделе как начальник. Привыкает сука».
Каждый раз, от подобных мыслей, в душе у Силицына вскипало чувство революционной справедливости, требующее немедленно сбросить со своей шеи всех этих недоначальников, засланных мальчиков из других отделов, карьеристов, мнимых друзей, появлявшихся только тогда, когда нужно было что-то решить за других, или поделить успехи от раскрытого долгим и упорным трудом дела. Проще всего, Силицыну конечно же было пнуть ногой дверь следственного отдела и уйти из полиции навсегда, но сделать так сейчас, он не мог. Накопившиеся за долгие годы жизни финансовые обязательства просто так не отпускали, а набралось их к настоящему времени у Силицына порядочно: квартира в ипотеку, несколько почти опустошенных кредиток, и бесконечные разборки с бывшей женой из-за алиментов на ребенка. Недавний развод окончательно подкосил и без того не самое лучше материальное положение Силицына. Формально Силицын теперь был один, свободен как ветер, но в реальности для него все стало только хуже, теперь он не мог скрыть от бывшей жены свои доходы или хоть как-то контролировать те деньги, что он ей отдавал, поэтому куда уходит весомая часть его зарплаты он не знал. Но больше всего в этой ситуации Силицына добивало, то, что его сын, после развода, остался с женой, и они почти перестали общаться. Бывшая жена просто не подпускала Силицына к своему сыну. Лишь изредка, им удавалось хоть немного поговорить при встречах в торговых центрах, где потоки людей и яркие витрины магазинов сводили все общение на нет. Конечно же, Силицын понимал, что такие встречи являются всего лишь прикрытием для того, чтобы в очередной раз заставить его открыть свой кошелек и купить что-то для сына, ну и для бывшей жены конечно, раз они в торговом центре, как же иначе. Силицын уже и сам толком не мог вспомнить ни одного момента из этих встреч, когда он мог бы нормально пообщаться с сыном в спокойной обстановке, а не бегать от магазина к магазину слушая крики: «Папа, купи, купи, ну пожалуйста, купи». Что бывшая жена рассказывает о их отношениях сыну, Силицын не знал. Больше всего он боялся того, что она со временем сможет превратить его в глазах сына в монстра, маньяка, алкоголика и предателя, но ничего с этим не мог поделать. Из общей квартиры, которую они с женой несколько лет назад купили в ипотеку, Силицын съехал и теперь жил один в съемной студии площадью 18 квадратов на окраине города, в не самом благополучном районе, где полицию любят точно так же как внезапно выпавший в июне снег. Место получше, он пока себе не мог позволить, не говоря уже о своем собственном жилье. Аренду за эту квартиру ему платила его контора, то есть полиция, поэтому увольнение со службы для Силицына было равноценно тому, чтобы оказаться на улице. Полное отсутствие свободных финансов и личной жизни не оставляли Силицыну другого выбора, кроме как работать с утра до вечера. В свои редкие выходные он либо спал, либо сидел неподвижно в своем кресле перед включенным телевизором, уставившись в одну точку. Со временем для Силицына это стало чем-то вроде медитации. В какой-то момент в его голове даже стали появляться мысли о невозможности продолжения подобного образа жизни, и тогда он взял в руки пистолет, но не хватило духу. После этого Силицын долго презирал себя за трусость, хотя на самом деле тот момент стал для него переломным, ведь он вдруг осознал, что все-таки хочет жить, во-первых, ради сына, а во-вторых ради себя, в конце концов. Ведь 40 лет это еще не приговор. Так, у Силицына появилась крохотная надежда, что однажды должен будет наступить тот момент, когда все изменится, требовалось только лишь подождать, пока его сын станет постарше и сам начнет все понимать. На это требовалось время, много времени, поэтому Силицыну ничего не оставалось, как держаться за свою службу изо всех сил, и ждать какого-либо удачного момента, чтобы разорвать этот круг отчаяния и одиночества. Вот только держаться с каждым днем становилось все труднее, а время на службе шло очень медленно, но Силицын не сдавался и продолжал бороться за свое будущее. «Эх, как же все это достало» – вдруг, оторвавшись от своих раздумий, громко вслух сказал он, чем сразу же вызвал недоумевающий взгляд своего напарника, который в этот момент что-то горячо обсуждал по телефону с кем-то из своих бесчисленных знакомых. «Что с тобой такое?» – недовольно бросил Силицыну напарник, а затем махнул рукой. «Да это здесь в коридоре кричат, – сказал он какому-то своему собеседнику и продолжил, – Да на вечер все в силе, конечно, заедем, возьмем все что нужно, а после к тебе. Да-да». После этой фразы напарник засмеялся громким, фальшивым смехом, а затем повернулся в своем кресле спиной к Силицыну и начал смаковать сальные подробности будущего вечера.
Не в силах больше слушать подробности грязной личной жизни своего напарника, Силицын встал со своего кресла и вышел из кабинета. Ему нужно было как можно быстрее собрать группу оперативных сотрудников полиции на выезд к месту преступления, поэтому он сам начал ходить по другим кабинетам, пытаясь ускорить этот процесс. Примерно через десять минут, все участники следственной группы были готовы, и собрались на перекур на парковке возле здания отдела, ожидая, когда подъедет служебный микроавтобус. Силицын же тем временем все еще стоял на первом этаже, возле окна дежурной комнаты, заполняя требуемые для поездки документы. Внезапно, на его сотовый телефон поступил звонок с незнакомого номера. Силицын ответил коротким – «Да», и сразу же отнес телефон подальше от уха, ведь в ответ он услышал очень громкий голос генерала Боброва:
ebooksa