Я зажимаю ладонями глаза, темнота становится черной. Настолько черной, что мне кажется, будто я уткнулась лицом в пол. Я провожу рукой по волосам, нахожу в них узелки и распутываю. Голова раскалывается, разум в прострации, не желающей отступать. Но вот кровь на виске и голенях останавливается, начинает свертываться и запекаться. Тело – этот эффективный механизм – стремится восстановиться, однако сердце ему неподвластно. Оно продолжает мучительно ныть, даже когда боль во всем теле слегка утихает.
Опустив руки, я открываю глаза. Чулан погружен в кромешную тьму. Но она потихоньку рассеивается. Тени обретают форму. Ощущение, будто я пробуждаюсь от сна и пытаюсь сориентироваться по знакомым предметам в комнате. Надо мной висит шерстяной жакет. Вот синий комбинезон с пятнами на коленках. А вон деревянная полка. Эти вещи проступают из темноты, как камушки на дне пруда сквозь слой воды над ними.
Моргнув несколько раз, я пытаюсь всмотреться в комбинезон, но картинка становится размытой, зернистой всякий раз, когда я слишком долго задерживаюсь взглядом на какой-то его части: на кромках штанин, двух серебристых пуговицах на грудке, металлическом крючке, на котором висит комбинезон. И все-таки я все это вижу! Нечетко, но вижу.
Не обращая внимания на гул в голове, я встаю с пола на ноги и прикасаюсь к плотной джинсовой ткани. Зажимаю ее между большим и указательным пальцами – чтобы убедиться: она настоящая, реальная, а не жестокий обман темноты.
Выпустив из руки штанину я осматриваю маленькую квадратную комнату. И чем чаще я моргаю, тем явственней вижу предметы. Как будто пелена, застилавшая сетчатку, растворяется. А вот и полка, о которую я ударилась головой, когда Леви затолкнул меня в чулан. Протянув к ней руки, я ощупываю острый угол. Удар, вспышка… в памяти, как в калейдоскопе, кружатся воспоминания. Всё тело в синяках, ранах и ссадинах, но мне не до них. К моим глазам возвращается зрение!
На полке расставлены книги. Кончиками пальцев я провожу по их корешкам. Некоторые из них очень тонкие, другие, наоборот, широкие, с оттиснутыми буквами. Я не читала книг с юности. С той поры, как потеряла зрение. Я подношу лицо ближе к книгам, пытаюсь разобрать буквы. Буквы, которые образуют слова, составляющие названия. Мозг медленно вспоминает, как формируются эти символы, как они превращаются в повествовательные предложения, излагающие целую историю. Я слишком долго черпала информацию по звукам, исходившим от деревьев, шелесту ветра, менявшего направление, и характерным выдохам, испускаемым чьими-то легкими.
А теперь мой разум пытается воспринять эти печатные буквы и понять их значение. Авторы и названия книг: Э. С. Уоррен «Как править народом», Эллисон Кармайкл «Возвращение к простому образу жизни и натуральному хозяйству», Сунь Цзы «Искусство войны», Берт Ферни «Овладение магией и старинными карточными фокусами».
Последний заголовок застревает у меня в голове, прокручивается в мозгу, оживляя воспоминания, которые лежали мертвым грузом в отдаленном уголке памяти, а теперь начали проявляться. Сняв книгу с полки, я рассматриваю обложку: на каменной поверхности разложена веером колода игральных карт. Из них лишь джокер смотрит лицом вверх. Верхнюю треть обложки украшают звезды, рассеянные по черному фону. Я помню эту книгу. Я видела ее на коленях Леви, когда мы были детьми.
Я лежала на спине, на лугу за фермерским домом, солнце грело мне лицо, а Леви упражнялся в карточных фокусах. Он давал мне выбрать карту, потом перетасовывал колоду и через пару секунд вытаскивал из нее загаданную мной карту с широкой, довольной ухмылкой. Я кивала, и мы начинали все заново. Леви отлично справлялся с фокусами, но предпочитал отрабатывать их сначала со мной и только потом показывать другим членам общины. Он хотел отточить свое умение до мастерства, а я лишь улыбалась, наблюдая за его предельной сосредоточенностью: от напряжения у него даже веснушки на носу собирались в кучку. Мы были тогда юными, по тринадцать-четырнадцать лет. И целовались еще робко, с оглядкой, прячась под сенью орешников. А потом бежали по тропинке в Пастораль, чтобы выпросить у Руны остатки теста, из которого она выпекала сладкий хлеб с лавандой.
Я поспешно возвращаю книгу на полку. Не хочу, чтобы воспоминания спровоцировали у меня слезы. Если Леви прятал в запертом чулане лишь эти книги, тогда, может, ему нечего больше скрывать? У него нет других тайн и секретов. Он более открытый и искренний, чем я думала. Просто человек, боящийся потерять власть и контроль над людьми. И ничего дурного.
Я тру глаза, зрение на миг затуманивается, но быстро восстанавливается. Взгляд падает на полку ниже. Там тоже книги: Хельга Боар «Как перехитрить мозг», Реджинальд Картерсмит «Разум и мышление после рождения». А потом мой взгляд перескакивает на другую книгу, и перед глазами, словно искра, вспыхивает воспоминание: эту книгу Леви начал читать, когда у него пропал интерес к фокусам и плетению венков из одуванчиков и лент. Эту книгу он читал просто с яростным рвением. Жадно ловил каждое слово и цитировал мне целые абзацы, словно хотел, чтобы и я прониклась ее содержанием. Леви захотелось проверить, сможет ли он сам делать то, чему учила книга: заставлять других людей видеть, слышать и обонять вещи, которых в реальности не было. И… забывать все остальное!
Я снимаю книгу с полки. Она тяжелая, объемная по содержанию, в ней много страниц.
Я вспоминаю практически все. Всё! Эту книгу написал доктор Артур Трембли. А называется она «Гипноз и его применение на практике для изменения мозговых функций».
Калла
Ночное небо усеяно звездами, но в воздухе пахнет приближением грозы. Добравшись до окраины общины, мы ныряем в шеренгу деревьев. Ни к чему, чтобы нас заметили. За оконными стеклами уже мерцает свет свечей; родители загнали ребятишек домой и укладывают их спать. Пастораль погрузилась в вечернюю тишину.
Мы проходим мимо общинной кухни. И в окне я вижу две фигуры: Алиса и Руна, как повелось, трудятся допоздна. И значит, Алисы дома не будет, когда мы туда придем. На восточной оконечности общины мы пересекаем главную тропу и, крадучись, пробираемся к парадной двери дома Леви. Внутри темно, ни одна свеча не горит.
Очень надеемся, что Леви не изменил своему вечернему ритуалу последних дней и сильно напился. А теперь валяется в отключке на постели – неподвижное человеческое тело, которое не проснется, даже если ударить его по башке. Но мы не уверены, и поэтому Тео очень осторожно приоткрывает входную дверь, прислушиваясь ко всем звукам в доме. Оглянувшись на меня, муж поднимает вверх ладонь – велит мне обождать на крыльце. Но я мотаю головой – не собираюсь томиться одна в тревожном ожидании.
– Нет, я тоже пойду, – шепчут губы.
Опустив руку, Тео кивает. У нас нет времени на споры. Муж снова поворачивается к двери, и мы вместе проскальзываем внутрь. В доме холод и сквозняк. Мы пробираемся через гостиную к кабинету. Задев голенью стул и потеряв на миг равновесие, я чуть не падаю. С губ непроизвольно срывается вскрик. Тео бросает на меня косой взгляд, и я поспешно зажимаю рот рукой. И опять напряженно прислушиваюсь – не идет ли кто по лестнице, не проснулся ли Леви. Но все тихо. И на втором этаже никакого движения.
Либо Леви действительно вырубился, либо его вообще нет в доме. Возможно, бродит по общине. Приблизившись к широкому рабочему столу, Тео склоняется и выдвигает один из ящиков. Полки на дальней стене заставлены книгами; я улавливаю их характерный запах – запах типографской краски и клея. Занавески на окне плотно задвинуты. Тео вытаскивает из ящика стола связку ключей (от всех машин, что когда-либо приезжали в Пастораль). Положив их на стол, он пытается отыскать нужный ключ.
ebooksa