Мрачные сказки

Паковать нам нечего. Только лекарства, что нам дали в больнице. Так что мы выходим из номера налегке. Без груза, тянущего вниз. У нас есть только наши воспоминания. И мы вернемся туда, где их поначалу забыли. Вернемся, чтобы окончательно оправиться и все поправить.

Эпилог

Калла

Весна. Би рожает. За окном фермерского дома льет дождь. Сильный, приветствующий и побуждающий младенца прийти в этот мир. Стоящая в ногах кровати Фея подбадривает Би ласковыми словами.

– Мы рядом, – повторяет она.

Я кипячу воду на дровяной печи, подаю ей чистые салфетки. Лишь бы занять чем-то руки, почувствовать себя полезной, пока по спине бежит нервная дрожь.

– Открой окно, – просит меня Би.

– Но там дождь.

– Слышу. – Губы Би изгибаются в слабой улыбке.

Она всегда любила дождь. Даже когда все мы его страшились, она норовила выбежать на луг, встать под падающие капли воды и ловить их языком. По словам сестры, и в день ее рождения тоже шел дождь.

Доброе предзнаменование.

Я распахиваю створки окна; капли влаги окропляют пол спальни. Би протягивает к открытому окну руку, широко расправив ладонь и растопырив пальцы. И при каждом падении очередной капли на кожу она улыбается. А потом довольно прикрывает глаза:

– Спасибо…

Новая схватка выгибает ее тело; Би крепко стискивает зубы, но стон от боли ей перебороть не удается. Би хватает мою руку. Моя сестра! Пускай нам разные родители дали жизнь, но мы обе родились в этом лесу, в Пасторали. Би – моя сестра. И это правда, отринуть которую невозможно.

Я слышу, как внизу, в гостиной, меряет шагами пол Тео. Генри тоже здесь. Они переговариваются тихо, но в голосах обоих сквозит тревога. Вся община ждала эти роды – появление на свет ребенка у женщины, ставшей нашей предводительницей. Би заняла место человека, который всех нас обманывал. Она рассказала остальным людям правду: и о вязовой ветрянке, и о том, как убила Леви во спасение собственной жизни. Теперь мы все решения принимаем совместно, исходя из общих интересов и ради общего блага, возродив и придерживаясь тех принципов, которые проповедовал Купер при основании общины. И дорога теперь тоже открыта. Мы избавились от страха.

Члены общины могут покинуть ее в любое время, когда им захочется. Но большинство продолжают жить здесь – внешний мир изменился, стал другим, не таким, каким они его помнят или желают помнить. Но живущие в нем люди теперь тоже к нам приезжают. Навещают родных – тех, кого долго считали пропавшими. Даже мои родители приехали. Мать наконец-то открыла отцу правду. И теперь гуляет по саду, вспоминая, как жила когда-то в Пасторали и родила здесь дочь, нашедшую дорогу назад.

Паркер с Тео по-прежнему несут охрану у ворот, охлаждая назойливость репортеров и телевизионщиков, нарушающих нашу спокойную жизнь. Мы строим теперь нечто новое. Такую общину, о которой мечтали ее основатели. Неспешный ритм, возвращение к истокам и единение с природой – мы стараемся создать подлинную идиллию. И порой мне кажется, что не стоит возлагать на Леви всю вину за происшедшее с нами. Возможно, мы сами позволяли себя дурачить, потому что хотели забыть себя прежних и стать другими людьми.

По коридору эхом разносятся шаги, поднимающиеся по лестнице. Через секунду дверь в спальню распахивается: Нетта принесла стеклянную бутыль.

– Это все, что есть у Руны, – вручает она ее Фее.

– Этого хватит, – кивает та и, вылив себе на ладони масло нероли, прикасается руками к животу Би. – Ребенок готов. Пора тужиться.