– Нам нужно разыскать Эдвина, но мы не знаем, куда бы он мог податься. Быть может, у него есть еще одно жилье?
– Нет, ничего такого, – сказала Салли и недовольно зыркнула на Дэнс.
«А вот и первое отклонение от обычной линии поведения, – отметила про себя Кэтрин. – Стало быть, что-то девица да знает. Но молчит. Придется вытаскивать из нее информацию клещами!»
– Салли, я уверена: вы знаете больше, чем вам самой кажется.
– Откуда ж мне знать? Мы с Эдвином сто лет не виделись.
«Не колется, – подумала Дэнс. – Складывается ощущение, что, отговариваясь общими фразами, пытается уйти от ответа. Но пока ладно…»
– Что ж, это не обязательно должен быть конкретный дом или квартира, куда Эдвин может взять и переехать. Вспомните, не рассказывал он вам с вдохновением о каком-нибудь местечке, когда вы оставались наедине?
– Нет.
– Уверены? Подумайте хорошенько.
– Тут и думать нечего, – быстро отвечала Салли. – Дело в том, что Шарп очень любит Сиэтл и редко выезжает из города. Домосед, одним словом.
– Неужели ни разу ни о чем таком не упоминал? – Дэнс выразительно глянула на лежавший перед ней лист бумаги.
От Салли этот взгляд не укрылся.
«…но при одном условии: вы будете говорить правду и только правду».
– Ну, нет, иногда, конечно же, говорил: дескать, неплохо бы выбраться куда-нибудь, съездить в отпуск, развеяться – все в таком духе, понимаете? Но вы, похоже, интересуетесь совершенно другим.
– А куда, по-вашему, Эдвин отправился бы развеяться? Какое место он предпочел бы?
– Нэшвилл – это Мекка кантри-музыки. Ну еще, наверное, Нью-Йорк: концерты и все такое.
«Вряд ли Шарп осмелится рвануть в Нэшвилл или в Нью-Йорк вместе с Кейли, чтобы жить там долго и счастливо. Не настолько он еще спятил», – подумала Кэтрин.
– Спасибо, Салли. Эти сведения нам пригодятся. Может, вам вспоминается еще что-нибудь? Наверняка было такое: смотрите вы телевизор, а Эдвин вдруг и говорит: «Ну надо же, какое чудное местечко – вот бы там оказаться!»
– Нет, ничего такого не припоминаю, – ответила девушка, глядя прямо в глазок веб-камеры.
«Врет, – подумала Кэтрин и поморщилась. – Ой, врет!»