Все случилось летом

22
18
20
22
24
26
28
30

— Вы что сегодня после работы собираетесь делать? — спросил он.

— Не знаю. Еще не думала. И потом мы поздно кончаем.

— Летом никогда не поздно… Показали бы мне город. А то одному тут скучно… Может, подружку захватите. Погуляем, поболтаем.

— Ну разве можно отказать вам? Моему спасителю. Хотите, буду звать вас спасителем? Ладно, ждите меня у пекарни.

— У той, где пирожки пекут?

— Да, там.

В городе уже выглянуло солнце, женщины закрывали зонтики, тетушки на базарной площади снимали клеенки с клубничных корзин. Асфальт слегка дымился. Пассажирка Силиня надела туфли, поправила прическу и сошла у пекарни. Окна подвального помещения были раскрыты настежь, внутри — квашня с тестом, столы, обсыпанные мукой, женщины в белом… Одна из них, бросив работу, поспешила к окну.

— Рута! — крикнула она. — Не ходи, на начальника нарвешься!

Девушка остановилась в замешательстве, не зная, куда ей кинуться.

— Что же мне делать?

— Лезь в окно. Лезь, не бойся!

Самосвал подкатил к тротуару вплотную, из кабины до стенки при желании можно было рукой достать. Когда девушка обернулась, чтобы попрощаться, она была так близко, так близко, что Силинь почувствовал запах ее волос. Они были темные, а сама она смуглая от загара, шаловливая, беспечная, как теплый ветерок, уже метавшийся по подворотням и сушивший лужи.

— Ну, прыгай же! — послышалось снизу.

— Я вам так благодарна, — скороговоркой бросила она. — Сами видите — вы мой спаситель!

— Значит, после работы?

Девушка кивнула и скрылась в окне.

«Рута, — думал он, трогаясь с места. — Рута».

И когда завел машину в подворье гостиницы, пробурчал себе под нос:

— Рута…

Двор был просторный, старинный — с колонкой посередине, с навесами для лошадей. Но лошадей уже не было, у коновязи стояло несколько машин. Открылась дверь сторожки, оттуда вышел заспанный дворник и, получив за стоянку, снова ушел к себе.