– Ты плохо знаешь меня, да и себя тоже не знаешь толком. Главное, только начать трапезу и подчиниться потрясающим мировым законам чревоугодия и дегустации настоящего вина… – Брагин ловко доставал из корзины снедь и сервировал стол. – На правах удачливого добытчика этой царственной корзины, организатора нашей ночной сиесты умоляю тебя не ограничивай себя ни в чем… Будь смела и раскована…
Брагин оборвался на полуслове, он хотел добавить нечто вроде «в дегустации божественного вина, которое ты будешь пить впервые в жизни», но Лера поняла его слова по-своему, она выпорхнула из-под простынки в своем невесомом пляжном халатике, кокетливо посмотрела на него и со словами – «Жарко, душно невмоготу. Чертов кондиционер не работает, чертово окно не открывается» – моментально сбросила халат, обнажилась и села за стол, «ню» Ренуара, как ни в чем не бывало.
Брагин с вымученной улыбкой подумал о том, что красивые женщины часто неправильно трактуют слова занудливых мужчин, пускающихся в глубокие философии на мелком месте. Но было уже поздно. Не заставлять же Леру снова запахивать себя в халатик. А ведь Брагин на полном серьезе хотел обследовать свое купе на предмет наличия жучков и микрокамер сразу же после ночной трапезы или чуть-чуть попозже. Он заскрипел и поиграл желваками на щеках, но сдержался.
Он не сказал Лере ни слова предостережения, покоряясь судьбе, плюхнулся на свое застеленное ложе и сосредоточенно стал откупоривать бутылку «Алушты». Перспектива жить хотя бы несколько часов с оглядкой, «молчать в тряпочку», опасливо поглядывать на обнаженную Леру, как будто их подслушивают, за ними подглядывают, выбивала и колеи, казалась ужасной. Вместо того, чтобы наслаждаться трапезой и обществом самого желанного существа на свете, ведя с ней куртуазные беседы на отвлеченные темы, ему приходилось имитировать голод и ограничиваться немногосложными тостами «за здоровье», «за счастливое путешествие» Леры.
Где-то в середине молчаливой трапезы она странно спросила его:
– Что-то не так…Что-то случилось?..
Он буркнул неохотно:
– Что-то в этом роде, не подпадающем под определения случая. Случайность – это нечто из разряда возникшего, появившегося непреднамеренно… Так, между прочим, «кстати» происходящее…
– А здесь некстати?..
– Не обращай внимания, милая, ты ведь за время нашего знакомства должна быть приучена к моим невыносимым перепадам настроения…
– Ну, скажи, наконец, что не так не мучай… Ведь знаешь, я все пойму… Тебя смущает, что я раздета, а ты одет – не так ли? – Она тревожно посмотрела на него и с каким-то горьким осадком тихо промолвила. – Ты даже почему-то стараешься не смотреть на меня… И глаза твои не горят огнем страсти, как раньше… Как час или два тому назад, когда ты пугал меня излишествами сиесты после ночной трапезы… У тебя есть дурное предчувствие?..
Он неохотно покачал головой, но ничего не ответил. Поднял бокал с вином и произнес тост:
– За тебя, за твое здоровье!
– Ты уже повторяешься…
– Напрасно, сегодня все тосты за тебя и за твое здоровье. За здоровье никогда не поздно, не раз и не два и не три выпить…
– От полдюжины подобных тостов женщины осатаневают… Сколько же их упившихся алкоголиков-собутыльников с бесчисленными своими тостами за собственное и чужое здоровье
– Ловлю на слове… Твое здоровье мне не чужое… И ты мне давно не чужая, совсем не чужая, самая что ни есть родная и близкая… – Твердо, со значением произнес Брагин, доливая в чашки вино из второй почти порожней бутылки «Алушты». – Последняя бутылка всегда особая, и тосты под нее должны быть особые… За любовь… За вечную любовь возлюбленных… Если не успела загадать желание, загадывай; так всегда полагается, когда пьешь новое отменное вино… Кстати… – Он сделал многозначительную паузу. – Ты ни словом не обмолвилась о вине – как тебе оно?..
Глава 12
Внимательно, взглядом исследователя или, скорее, опытного следователя он сквозь очки оглядел потолок, при этом осторожно, как бы между делом, вывинчивая пробку из последней бутылки. Надо же, и не заметили, как под его дорожные тосты «за тебя», «за здоровье» выпили пару бутылок отменного марочного красного сухостоя. И уже финишная прямая ночной трапезы перед сиестой. Он немного охмелел, может, потому, что подливал себе вина гораздо больше, чем Лере, может быть, потому, что она совершенно спокойно и естественно сидела напротив него неглиже и ничего на свете не боялась… А чего он, собственно, боится, что за ними наблюдают, их слушают, пишут на видео?.. Может, так, а может, и не так… Может, кто-то назло ему делает все возможное и невозможное, чтобы вывести его из состояния покоя и душевного равновесия перед завтрашним его выступлением на конференции, презентацией его программ с демо-версиями…
Она с легким колебанием тоном прорицательницы спросила: