Вор

Поль не удостоил меня ответом.

Натягивая тунику через голову, я протопал по лестнице в обеденный зал. Там меня ждал завтрак. Все остальные были уже в сборе. Волшебник и его ученики радостно улыбались. Я, не взглянув на них, плюхнулся на край скамьи.

Прикончив миску овсянки, я слегка пригладил волосы пальцами, чтобы хоть чуть-чуть привести их в порядок. Распутав несколько колтунов, разделил лохмы на три пряди и заплел в короткую косицу. Зажав конец в одной руке, пробежался взглядом по залу в поисках вдохновения. За барной стойкой ждала девушка. Улыбнувшись ей, я покрутил пальцем вокруг кончика косы, объясняя, что мне нужно. Она улыбнулась в ответ, махнула рукой – поняла, мол. Тогда я снова обернулся к столу и поймал свирепый взгляд Пустозвона Старшего, которого, насколько я помнил, звали Амбиадес. Понятия не имею, что его так разозлило. Я устремил свой озадаченный взгляд в миску из-под овсянки.

Через несколько минут девушка принесла еще еды для всех и шнурок для моей косы. Уходя, она оглянулась на Пустозвона Старшего и презрительно фыркнула. Вот, значит, что означал его кровожадный взгляд. Друзей в этой компании у меня не было, впрочем, я здесь не за тем, чтобы заводить друзей. К тому же он слишком много ухмылялся. Я уже успел понять, что люди, которые много ухмыляются, чаще всего смеются надо мной.

Волшебник, Поль и младший Пустозвон – Софос – старательно уминали свой завтрак.

– А она, видать, милашка, – бросил я и поймал сердитые взгляды Амбиадеса и его учителя. Вряд ли волшебник получил от ворот поворот от простой служанки, поэтому я заключил, что он не хочет, чтобы я дразнил его ученика. – Очень приветливая девушка, – добавил я напоследок и углубился во вторую миску овсянки. Она была чуть-чуть клейкая, зато с маслом и медом. Рядом стояла миска йогурта – его я тоже уплел. Софос получил миску поменьше, и, когда волшебник отвернулся, я выхватил ее прямо из-под его поднятой ложки и заменил на свою, пустую. Он вздрогнул, Амбиадес презрительно хохотнул, но никто из них не стал жаловаться волшебнику. Посреди стола стояла большая чаша с апельсинами. Я потянулся было к ним, но перехватил на себе сердитый взгляд волшебника.

– Есть хочу, – оправдался я и схватил три штуки. Два сунул в карманы туники, а третий очистил и стал жевать. В этот миг появилась хозяйка.

Она пришла спросить, не упаковать ли нам обед с собой, но, увидев меня, застыла в изумлении.

Я встретил ее самой обаятельной мальчишеской улыбкой:

– Хорошо я помылся, верно?

– Да, – улыбнулась в ответ она. – Где же ты так испачкался?

– В тюрьме, – объяснил я.

– А, – протянула она без всякого удивления. Люди что ни день попадают в тюрьму, дело обычное. – Рад небось, что вышел.

– Да, госпожа, тем более что у вас так хорошо кормят.

Она рассмеялась и снова обернулась к волшебнику. Тот хранил мрачный вид.

– Господин, вам что-нибудь еще понадобится?

– Нет, спасибо, мы остановимся на обед в Эвизе.

Все ушли навьючивать лошадей, остались только волшебник и я. Мы сидели за столом, пока Поль не прислал Софоса с сообщением, что все готово к отъезду. Во дворе стояла колода, так что я смог самостоятельно взгромоздиться на лошадь. Правда, Поль ухватил ее под уздцы, а Софос придерживал мне стремя и помогал советами.

– Не надо вот так ползти на животе, – говорил он. – Никуда она из-под тебя не денется.

– А вдруг, – уныло ответил я.