Передозировка

— Играл в футбол и получил удар в колено. Внутривенный поставить не дает, — подсказал медбрат скорой Джордж.

— И не нужно, — заявила Эмма и посмотрела пареньку в глаза: — Прости, дружок. Сейчас будет больно, но потом сразу станет легче.

Она ухватилась левой рукой за его левую пятку и потянула ногу вниз, распрямляя колено, а потом еле заметным движением большого пальца правой руки надавила на сместившуюся коленную чашечку.

Косточка встала на место с мягким щелчком. Парень перестал орать.

— Я вас обожаю, доктор Стил! — воскликнул с улыбкой Джордж, блеснув из-под густых усов золотым зубом, оставшимся ему на память о Вьетнаме.

— Я тебя тоже люблю, Джордж.

Чинить людей — это здорово! Лучше оргазма. Или нет? Давненько не было случая проверить.

ГЛАВА 14

Тейлор была на грани истерики. Вот только зрителей не было — и какой тогда смысл? Мать уехала. Отец опаздывал. Тейлор буквально утопала в багаже. Она уже набила три чемодана, но из каждой тумбочки, из каждого шкафа, с каждой полки потоком текли все новые и новые вещи.

Как ураган прошелся. Одежда, книги, косметика. Столько всего! И что мне с этим делать? Вот уж не думала, что у меня так много барахла! Она в бессилии уронила руки и посмотрела на любимую фотографию морского дна с коньками и звездами. На глаза навернулись слезы. Уже много лет этот снимок встречал ее каждое утро, когда она открывала глаза. А теперь придется бросать его здесь. Как и лампу из оранжевых водорослей — сувенир из поездки на Красное море, где они ныряли с трубками, когда еще были семьей.

Это был их последний совместный отпуск. Тейлор нравилось все. Она гладила любопытную полосатую рыбку, которая ела хлеб прямо у нее из рук. Она узнала экзотический вкус табуле[7] и тахини,[8] вдыхала аромат кофе и тяжелых сладких духов, проходя через рынок за руку с отцом. Она пробовала сладкий мятный чай, который подавали в крошечных чашечках. Это было самое счастливое время в ее жизни.

О разводе ей сказали на следующее утро после возвращения. Никогда не забуду тот день, хоть до ста лет доживу. И «Чириос»[9] всегда будут горчить.

— Тейлор, я хочу, чтобы ты знала: мы тебя очень любим, — начал Виктор.

Она улыбнулась, поглощая «Чириос» из голубой чашки с павлином.

— И ничего не изменится, хотя мы с твоей мамой и разводимся.

У Тейлор так сдавило горло, что она больше не могла глотать. Она понимала, о чем речь. Родители ее подруги Кэти развелись в прошлом году. Отец ушел из дому, и больше Кэти его не видела.

«Чириос» по вкусу напоминают золу.

— Почему? — спросила Тейлор, и по щекам покатились жгучие слезы. — Почему ты уходишь?

Отец смотрел на свои руки, словно надеясь прочитать там ответ, и молчал.

— Мы больше не ладим. У нас разные жизни. Мы не можем быть вместе, — сказала мать.