Союз «Волшебные штаны»

22
18
20
22
24
26
28
30

Тут все ее мышцы сжались – зашуршала трава. Миг – и Лина нащупала ногами каменистое дно пруда и встала.

Она резко втянула воздух. Тут кто-то есть. Она увидела чью-то тень за деревом. Человек? Зверь? Какие злобные хищники-людоеды водятся на Санторине?

От душевного покоя не осталось ни следа, он разлетелся вдребезги. Лина чувствовала, что сердце готово выпрыгнуть из груди.

Ужас велел ей присесть, чтобы спрятаться под водой, но еще более сильный ужас велел бежать. Она выскочила из пруда. Тень показалась из-за дерева.

Это был Костас.

Лина смотрела на Костаса в упор – и, хуже того, Костас смотрел в упор на нее. Она была в таком ступоре, что не сразу нашла в себе силы крикнуть:

– Костас! – Получился хриплый визг. – Что ты здесь… что…

– Извини, – сказал он. И должен был отвернуться, но не стал.

Лина в три прыжка добежала до одежды. Схватила всю кипу и прикрылась ей.

– Ты что, следил за мной? – Голос едва не сорвался. – Шпионил, да? Ты давно здесь стоишь?

– Извини, – повторил он и прошептал что-то по-гречески. Повернулся и ушел.

Лина, совершенно мокрая, лихорадочно натянула одежду. Кипя от гнева, она как попало собрала этюдник, скорее всего, смазав картину. И зашагала через луг к утесу, злая настолько, что в голове все путалось.

Он за ней следил! А вдруг он решил бы… Штаны были наизнанку. Да как он смел на нее смотреть! Ну теперь она ему…

Только у самого дома она обнаружила, что застегнула рубашку сикось-накось, промахнувшись на две пуговицы, и что ткань непристойно облепила тело, мокрое от воды из пруда пополам с потом.

Лина ворвалась в дом, захлопнула дверь и швырнула этюдник на пол. Бабушка выскочила из кухни и ахнула при виде нее.

– Лина, ягненочек мой, что с тобой стьяслось?!

Бабушкино лицо потемнело от беспокойства, и Лине захотелось плакать. Подбородок у нее задрожал, будто ей было пять.

– Что?! Расскажи мне! – взмолилась бабушка, круглыми непонимающими глазами глядя на штаны наизнанку и криво застегнутую рубашку.

Лина не могла найти слов. Пыталась остановить на лету мельтешившие в голове мысли – хотя бы одну.

– Костас не славный мальчик! – выпалила наконец она, трясясь от переполнявшей ее ярости. И умчалась к себе в комнату.