ДеКей стоял перед дверью, положив руку на медную ручку. Он чувствовал себя непривычно: как неуверенный юнец. Сердце его бешено колотилось, во рту пересохло. Боялся ли он? Нет. Скорее это было предвкушение и мысль о том, как он откроет дверь и переступит черту, после которой не будет возврата, потому что Апаулина слишком напоминала ему ту, другую — ту, которую он никогда не сможет выкинуть из своих мыслей.
Не было смысла колебаться. Однако вместо того, чтобы напористо открыть дверь и войти, он сжал кулак и постучал, решив, что так правильнее.
Через несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла не швея, а маленькая девочка с каштановыми волосами лет десяти. Она посмотрела на ДеКея со спокойным выражением лица. Если маска и удивила ее, она никак этого не показала.
ДеКей поднял поврежденный пиджак.
— Апаулина, — сказал он, и ребенок жестом пригласил его войти.
Магазин был таким же, как и любое заведение швей в Лондоне. Он был небольшим, стены были выкрашены в спокойный лавандовый оттенок, и помещение выглядело безупречно чистым. На полках лежали мотки из различных материалов разных цветов, а по всей комнате были расставлены растения в таких же вазах, которые он только что видел на рынке. На полу лежал конопляный ковер, комната была хорошо освещена двумя окнами и дополнительной парой масляных ламп.
Чуть дальше от двери за столом сидела женщина, к которой он пришел, и теперь ее внимание было приковано к нему, а не к блестящему красному пальто, которое она шила изогнутой иглой с ниткой. ДеКей подошел к ней и лишний раз подивился тому, как она напоминает ему ту, другую, если бы та дожила до тридцати: ее длинные светло-каштановые волосы, теперь перехваченные фиолетовой лентой, глаза на тон или два светлее карих, высокие скулы, волевой подбородок и плавный изгиб носа. На ней было довольно простое платье примерно того же оттенка, что и лента. Ни колец, ни других украшений она не носила.
Женщина смотрела, как ДеКей приближается, и ее брови вопросительно поползли вверх.
На мгновение Декей потерял дар речи. Он почти всерьез начал думать, что она была той, другой — но переродившейся. О, да, сходство было настолько сильным.
Он был шокирован собственными мыслями. Неужели он увидел в местной швее ту хорошенькую девушку, которую привел к гибели много лет назад?
— Мой пиджак, — сказал он, указывая на три недостающие пуговицы. Конечно, она не понимала его языка, но испорченная вещь говорила сама за себя. Апаулина встала и подошла к нему, а ДеКей, к собственному изумлению, отметил, что делает шаг назад. Женщина тоже остановилась, слабо улыбнувшись: похоже, ее несколько позабавило его поведение. Действительно ли ее глаза бегло осмотрели маску? Кажется, да, но без осуждения.
Апаулина взяла пиджак. ДеКей вытащил из кармана три пуговицы и серебряную расческу для волос, протянув все ей. Она снова улыбнулась — на этот раз шире — и кивнула. В ее глазах появился блеск, когда она взяла расческу, и этот блеск снова напомнил ему ту, другую. Затем Апаулина бегло осмотрела пиджак и сказала что-то, но слишком тихо, чтобы это можно было разобрать. ДеКей распознал смесь французского и итальянского языков. Он кивнул, предполагая, что она поняла его замысел: починка пиджака в обмен на расческу.
С досадой ДеКей понял, что ему нет смысла более оставаться здесь: судя по переполненной корзине с вещами рядом с рабочим столом, у Апаулины было много работы. Не было никакой возможности спросить у нее, сколько займет ремонт… да и какая ему польза от этого пиджака на таком жарком острове?
ДеКей слегка поклонился ей, повернулся, чтобы выйти и снова увидел рядом с собой девочку. Повинуясь внезапному порыву, он протянул руку, чтобы коснуться ее головы, проходя мимо, и вдруг услышал:
— Ее…
ДеКей замер, как вкопанный и обернулся к женщине. Она все еще стояла на прежнем месте с кремовым пиджаком, перекинутым через руку, и серебряной расческой в руке. Она хмурилась, ее губы шевелились, будто ей с большим трудом удавалось правильно произнести нечто на непривычном языке.
— Зовут… — И снова усилие и очевидная концентрация. Слово прозвучало как «звуууттт».
— Таури, — было следующее слово, после чего повисла тишина.
ДеКей и сам заговорил не без труда:
ebooksa