Король Теней

Хадсон кивнул, не отрывая взгляда от лодок.

— Хм, — тихо протянул он. — Разумный. Вот это интересное слово.

Мэтью ничего не сказал. По лицу Хадсона он видел, что его что-то беспокоит, но не знал, что именно, поэтому терпеливо ждал, когда Великий снова заговорит.

— Разумно, — повторил Хадсон. — Знаешь, есть кое-что, что мне не совсем понятно.

— Например то, что король Фавор и Фрателло заговорили на нашем языке почти как оксфордские профессора, хотя вчера они едва могли связать два слова?

— Отчасти. Но я сейчас скорее о татуировке на тыльной стороне левой руки Фрателло. Я заметил ее, когда он наливал мне вино прошлой ночью. Полагаю, ты тоже ее видел?

Мэтью вспомнил рисунок: выцветший от времени якорь на старой загорелой коже с именем Руби под ним.

— Видел, — сказал он. — И что же ты насчет нее думаешь?

— Вот мы и встретились с тем, чего не знает юный Мэтью. — Хадсон добродушно улыбнулся. — Очевидно, ты не изучал военно-морскую историю?

— А ты изучал, — кивнул Мэтью. Это не было вопросом.

— Я, конечно, не оксфордский студент, но я знаю вот что: я сражался во второй Голландской войне, но ведь была и первая. В мае 1652 года произошло то, что сейчас называется битвой при Гудвин-Сэндс[26], между нами и Голландской республикой. Двадцать пять английских кораблей против сорока семи голландских. Мы хорошо себя проявили, но интересно не это. А то, что одним из знаменитых кораблей был «Рубин»[27]. О, да, это история способна взволновать юношеское сердце, поэтому я запомнил ее хорошо.

— Ясно. И что с того?

— И я не думаю, что Руби — это имя женщины из прошлого Фрателло… если только не сравнивать женщину с кораблем. — Хадсон пристально посмотрел на Мэтью. — Якорь — это универсальный символ принадлежности к экипажу. Я полагаю, что Фрателло служил на борту «Рубина». Не знаю, участвовал ли он в той битве, но… Мэтью, я думаю, что Фрателло — англичанин.

— Он говорит, что родился здесь и никогда не уезжал.

— Да, он так говорит, — кивнул Хадсон. — Вопрос только в том, почему.

— Потому что это правда? — пожал плечами Мэтью.

— Так ли это? Разве то, что он англичанин, не объясняет того, как внезапно он вспомнил английский язык. И Фавор тоже, если уж на то пошло. Да, они загорелые и похожи для нас на иностранцев. Возможно, они даже утеряли некоторые свойственные нашим землякам интонации, но… «Рубин», Мэтью! Это буквально глас из прошлого, выбитый на его коже!

Мэтью нахмурился.

— «Руби» может быть именем его жены. И... Май 1652 года? Пятьдесят два года назад? Я бы сказал, что ему под шестьдесят. По-твоему, он был в море в детстве?

— Да, — воодушевился Хадсон. — Тут ты попал в точку. Мальчики на военных кораблях служат, чтобы подтаскивать мешки с порохом к пушкам. Этим мальчикам обычно по двенадцать-четырнадцать лет. Я полагаю, что Фрателло был «пороховой обезьянкой» на британском корабле «Рубин». А вот насчет того, что он никогда не покидал Голгофу… тут мы переходим к твоей специализации.