Потаенная девушка
– Помнишь, как, когда мы в кризис ехали в Бостон, я рассказывала тебе об уровнях развития технологий?
Мэдди кивнула. Ее мать, историк по профессии, рассказала ей историю сетей, связывающих людей: пешие тропы, которые затем стали караванными путями, превратившиеся сначала в тракты, потом в железные дороги, по которым в итоге проложили оптоволоконные кабели, и уже по кабелям передавались байты, образующие интернет, который стал транспортной системой распространения мыслей богов.
– История человечества – это процесс ускорения, повышения эффективности, но также и повышения уязвимости. Если перегородить тропу, человек просто обойдет преграду. Но если перегородить шоссе, придется ждать, когда специальная техника расчистит путь. Каждый человек сможет сообразить, как залатать брусчатку, но лишь подготовленный специалист сумеет починить оптоволоконный кабель. Старые, неэффективные технологии обладали большой избыточностью.
– Ты ведешь к тому, что более простые технологии являются более надежными, – сказала Мэдди.
– Но наша история – это также история растущих потребностей: растет количество ртов, которые нужно прокормить, и количество рук, которые нужно чем-то занять, – сказала мать.
Она рассказала Мэдди, что во время кризиса Америке повезло: считаное число бомб упало на ее территорию и относительно мало людей погибло в ходе беспорядков. Однако по всей стране инфраструктура оказалась парализована, и потоки беженцев наводнили крупные города. Население Бостона удвоилось по сравнению с докризисным периодом. Резкий рост численности населения привел к росту потребностей – в еде, одежде, крове над головой, медицинском обслуживании…
– По моему совету губернатор и мэр попытались положиться на самоорганизованные группы горожан, пользующихся низкотехнологичными методами доставки, однако у нас ничего не получилось, поскольку система просто оказалась неэффективной. Задержки и сбои случались слишком часто. Пришлось прибегнуть к автоматизации, предложенной «Центиллионом».
Мэдди подумала о том, какое раздражение вызывала у Пелены ее «низкая тактовая». Она представила себе дороги, забитые беспилотными грузовиками, мчащимися бампер к бамперу на скорости сто миль в час, без водителей, которым нужно отдыхать, без заторов, вызванных непредсказуемым человеческим поведением, без аварий, вызванных потерей внимания и усталостью. У нее перед глазами возникли не ведающие усталости роботы, загружающие и разгружающие все необходимое для того, чтобы накормить, согреть и одеть сотни миллионов человек. Она мысленно представила границы, которые патрулируются машинами, а управляют ими четкие алгоритмы, разработанные для сохранения драгоценных припасов для людей с правильным акцентом, правильным цветом кожи, которым посчастливилось родиться в нужное время в нужном месте.
– Во всех крупных городах происходит одно и то же, – продолжала мама, и в ее голосе прозвучал вызов. – Мы просто не можем обходиться без помощи машин. Как выразились в «Центиллионе», это было бы безответственно.
– И всех водителей и рабочих придется заменить, – сказала Мэдди, наконец понимая смысл сказанного матерью.
– Они пришли к зданию администрации митинговать в надежде сохранить свои рабочие места. Но гораздо более многочисленная толпа собралась, чтобы протестовать против
– Не приведет ли передача всего этого роботам «Центиллиона» к тому, что новый бог – я имею в виду отбившийся от рук искусственный интеллект – создаст для нас еще большую угрозу?
– Мы доросли до той точки, когда нам для выживания приходится полагаться на машины, – сказала мама. – Мир стал слишком хрупким и уязвимым, чтобы рассчитывать только на людей, и посему единственный наш выход – сделать его еще более хрупким и уязвимым.
После того как роботы «Центиллиона» взяли на себя основную работу по поддержанию поставок в город всего необходимого, в жизнь вернулось внешнее спокойствие. Тех, кто лишился работы, заняли на новых местах, изобретенных администрацией: исправлять опечатки в старых архивах, выметать на улицах грязь из углов, куда не могли добраться роботы, встречать озабоченных горожан в фойе здания администрации штата и устраивать для них экскурсии; кое-кто ворчал, что это лишь замаскированная благотворительность, и спрашивал, что будет делать администрация, когда роботы «Центиллиона», «Идеальной логики», «Сообразительных байтов» и им подобных отберут себе еще больше рабочих мест?
Но, по крайней мере, все получали зарплату, которую можно было использовать на покупку товаров, доставляемых в город флотилией роботов. А руководство «Центиллиона» клятвенно заверяло по телевидению, что компания не разрабатывает ничего такого, что можно было бы считать «отбившимся от рук искусственным интеллектом», вроде прежних (умерших) богов.
Это было хорошо, не так ли?
Мэдди и Пелена продолжали собирать крупицы информации о прежних богах, изучая их с целью выяснить, зачем они были нужны «Вечности». Отдельные фрагменты принадлежали их отцу, однако их было так мало, что нечего было и мечтать о попытке его воскресить. Мэдди не могла точно сказать, как относилась к этому: в каком-то смысле ее отец так и не смирился со своим существованием в виде лишенного тела сознания, и она не знала, захотел бы он «вернуться» или нет.
Параллельно Мэдди втайне от Пелены работала над проектом, который должен был стать ее подарком сестре.
Она обшарила сеть в поисках всего, что имелось там по робототехнике, электронике и сенсорных технологиях, и закупила в интернет-магазинах необходимые компоненты. Беспилотники «Центиллиона» четко и оперативно доставили их к ней домой – точнее, прямо в комнату (Мэдди держала окно открытым, и крошечные квадрокоптеры, жужжа моторчиками, залетали в любое время дня и ночи, оставляя маленькие посылки).
<
>: Чем ты занимаешься?