«Пространство подсказывает, что надо зажечь свечу», – наконец решила она, достала из кармана свечку в круглой алюминиевой подставочке, которую предусмотрительный Онуфриенко дал ей «на всякий случай» перед входом в пирамиду, и чиркнула зажигалкой. Подрагивающий огонек раздвинул темноту и затрепетал отсветами на каменных стенах, отчего стало спокойнее.
«Хотя вряд ли Наполеон сидел, – пришла ей в голову рациональная мысль. – Наверное, лежал. Надо туда лечь. – Александра поставила свечу на край саркофага, залезла внутрь, кончиками пальцев нащупала дно, осторожно легла на спину, скрестила руки на груди и замерла. – Тишина и покой…» – умиротворенно подумала она и прикрыла глаза, потому что, кроме каменного потолка, смотреть все равно было некуда. Оставалось только размышлять и ждать неизвестно чего…
«Твой мир – это не то, что вокруг тебя, и не то, что за окном. Настоящий мир – внутри тебя, и он гораздо больше. Чтобы увидеть этот внутренний мир, надо избавиться от влечений и впечатлений внешнего мира, которые всего лишь миражи. Внутренний мир нужно искать, как сокровище. Это Онуфриенко говорил или мне самой пришло в голову? – подумала она. – Интересно, сколько людей перебывало здесь за тысячелетия и участвовало в мистериях? Туристы, которые лезут сюда из любопытства, понятно, не в счет. Онуфриенко рассказывал о великих посвященных, которые вынесли отсюда знания, чтобы отдать их людям. И всех их сюда вело не просто любопытство, а желание прикоснуться к великой тайне. Впрочем, туристов тоже. А я здесь зачем? Экспериментаторша! И сколько мне так лежать? – подумала она, напрягая слух и пытаясь уловить хоть какие то звуки. – Темнота и тишина… И даже никакой приблудной кошки, – вспомнила недавние парижские приключения. – Нет, просто так лежать в темноте невыносимо», – она глубоко вдохнула воздух.
– Ра-а-а… – негромко протянула она, сама не зная почему.
«Ра-а-а…» – немедленно, хотя, показалось, недоверчиво, ответило пространство.
Александра еще раз сделала глубокий вдох и снова, уже громче, произнесла нараспев:
– Ра-а-а…
«Ра-а-а…» – стены снова собрали звук и вернули к ней.
– Ра-а-а… – вновь пропела она уже совсем громко, прислушиваясь к тому, как звук ее голоса перемешивается со звуком, отраженным от стен, колеблется, вибрирует и словно наполняет ее саму энергией и светом, проникающим даже сквозь опущенные веки.
Она открыла глаза. В камере было по-прежнему темно. Полежала немного молча и снова закрыла глаза.
– Ам-м-о-о-о-н-н… – нараспев произнесла она пришедшее в голову магическое имя бога. Звуки волнами поплыли по камере, отражаясь от стен и как будто усиливаясь.
– Ам-м-о-о-о-н-н… – снова повторила она, растягивая звуки и все больше увлекаясь этой забавной игрой, как когда-то в детстве в лесу, сложив ладошки рупором у рта, кричала «э-эй-й-й», вслушиваясь, как эхо перекатывается по верхушкам деревьев и убегает в неизведанную и оттого манящую даль.
– Ом-м-м… Ан-н-н… Ом-м-м… Ан-н-н… – импровизировала она, вспоминая звуки, которые издавал Онуфриенко во время медитации. Ей показалось, что звуки, один – словно направленный наружу, в пространство, бесконечный и всеобъемлющий, а второй – нисходящий, проникающий внутрь, начали жить своей собственной жизнью, перекатываясь по камере и превращаясь в почти неслышимые вибрации.
– Ху-ум-м-м… – протянула она, и голова вдруг стала ясной, мысли, будто угомонившись, начали замедляться, а потом и вовсе, как шелуха, отлетели в сторону, в теле появилась необычная легкость, такая, будто его не было вовсе…
«Се-ши-ши, се-ши-ши, се-ши-ши…» – вдруг донеслось до нее ритмичное шуршание… Или подрагивание колец на хвосте гремучей змеи?
Она замолчала и прислушалась. Показалось, что камера наполнилась движениями…
«Слуховые галлюцинации», – попыталась успокоить она себя.
«Се-ши-ши, се-ши-ши, се-ши-ши…» – звуки не затихали.
Что-то происходило вокруг. Но что?!
Она открыла глаза. Над саркофагом в лучах мягкого света склонились два существа – одно в прозрачно-светлых, а другое в прозрачно-темных одеждах. Из их глаз исходило изумрудно-зеленое сияние.
ebooksa