– Все-все, я тоже уже проснулась, – она подошла к окну и отдернула штору.
– Выходи поскорее! – воскликнул он отвратительно бодрым голосом. – Надо успеть все закончить до восьми утра, пока не открыли плато для туристов.
– Ладно, сейчас иду, – пробурчала она.
Про завтрак, понятно, спрашивать даже не стала.
– Я тебя здесь подожду, на крыше, – снова услышала голос Онуфриенко. Видно, тот все же беспокоился, проснулась ли она окончательно. – В кресле тихо посижу и на Сфинкса погляжу, – весело срифмовал он.
Александра направилась в душевую…
Когда минут через десять она распахнула дверь, то просто обмерла, потому что к ней, поднявшись с пластикового кресла, с лучезарной улыбкой шел человек-праздник, человек-карнавал, человек- этнофестиваль – любое определение было бы недостаточным. Онуфриенко без очков, в атласной китайской шапочке с черной кисточкой, в ярко-красном свитере с вывязанным на нем профилем Осириса, в синих джинсах и белых кроссовках смотрелся бесподобно.
– Ну что, проснулась? – расплылся он в улыбке, явно довольный произведенным впечатлением.
– Теперь уже точно да, – мрачно сказала Александра, не в силах оторвать взгляд от нарядного Сашечки, который без привычных очков выглядел трогательным и беззащитным. – А ничего, что я вот так, – указала на себя, – ну, в смысле не по-праздничному?
– Ничего, – успокоил он. – Одежда должна быть просто удобной и отражать состояние души и настроение, поэтому плевать, как ее оценят другие. Ну, давай, скоренько! – Он направился к лестнице, ведущей с крыши внутрь дома.
В зале этажом ниже в креслах уже сидели Марина в белом одеянии с платком на голове, Пал Палыч в чем-то камуфляжном и Норка, развязная девица, присоединившаяся к их группе в самый последний момент, в чем-то обтягивающем. При виде Онуфриенко и Александры все заулыбались, даже по лицу серьезной Марины скользнула тень улыбки.
– Получилось! – довольно констатировал Пал Палыч.
– Что получилось? – подозрительно посмотрела на него Александра.
– Как что? Утренний шок, – пояснил он. – Александр Васильевич сказал: «Чтобы проснуться, ей нужен шок. Иначе никак». Поэтому так и оделся… Нарядно, – хмыкнул он. – Присаживайтесь, что ли, – указал рукой на свободное кресло рядом.
Александра опустилась на место и положила ладошки на колени, что должно было означать смирение и покорность.
Онуфриенко устроился на диване напротив, оглядел всех торжествующим взглядом, снял шапочку, пригладил виртуальные волосы на голове, надел очки и заговорил:
– Итак, друзья мои, сегодня великий день! День весеннего равноденствия и, следовательно, день начала победы света над тьмой, лучезарного Ра над змеем Апопом. Вы все знаете, для чего мы собрались, – сделал паузу, давая возможность оценить важность предстоящего события. – Зачатый сегодня родится в день зимнего солнцестояния, – сказал без тени сомнения в голосе. – В Рождество, – пояснил на всякий случай, взглянув на Норку, которая слушала с приоткрытым ртом. – Я, значится, не буду повторяться, – он поправил очки, – поэтому сейчас мы просто должны посидеть вот так, молча, рядом, чтобы почувствовать все свои чакры и осознать важность коллективного творчества. Все наши энергии должны слиться в одну – мощную и светлую. Итак, закроем глаза и начнем…
Глаза Александра закрыла без колебаний, но, к удивлению своему, поняла, что спать совсем не хочет, напротив, она чувствовала такой необычный прилив сил и бодрость, что даже мысль о предстоящем посещении пирамиды не казалась удручающей. Она радовалась тому, что все задуманное сбывается, и ей, по невероятному стечению обстоятельств, как бы это глупо ни звучало, предстоит стать участницей мистерии по оживлению Осириса и зачатию нового Хора. А это означает, что все спрессованные фантастические события последних месяцев, похожие на кино про чужую жизнь, на самом деле реальность, происходящая с ней самой. И все они, серьезные взрослые мужчины и женщины, словно доверчивые детишки, верящие в чудеса, сейчас, взявшись за руки, начнут водить хоровод в ожидании прихода чудесного Деда Мороза, сказочника и затейника, для которого исполнить любое, самое заветное желание – раз плюнуть. И жизнь светла, прекрасна, беззаботна… и еще так бесконечна!..
– Пора! – услышала она голос Онуфриенко и открыла глаза.
Все поднялись с мест, серьезные и сосредоточенные.
ebooksa