Как общаться с ребенком. Книга о том, как строить отношения с детьми и растить их счастливыми и успешными

Как и когда объяснять ребенку, что драться, плеваться и обзываться нехорошо?

Привязанность «хранится» в лимбической системе – внутреннем мозге человека. Между ним, ответственным за эмоции и бессознательные реакции, и внешним мозгом, отвечающим за обучение и развитие, есть связь. Когда лимбическая система спокойна, верхний мозг работает в штатном режиме. Но как только лимбическая система получает сигнал опасности, способность верхнего мозга к размышлению снижается. Когда ребенок испуган, болен, устал – он прекращает познавать мир и ищет близости с родителем, чтобы чувствовать себя в безопасности. Когда мама или папа сердятся или кричат, силы ребенка мобилизованы на то, чтобы пережить стресс – риск остаться без родительской любви. Если родитель после конфликта обнимает, вытирает слезы, помогает умыться, собрать разбросанное – ребенок понимает, что привязанность сильнее ссоры.

Чтобы ребенок вас услышал, дайте ему осознать, что вы по-прежнему его родители и готовы защищать и заботиться. Обнимите, проговорите его чувства, чтобы он убедился, что вы его понимаете. Все правила поведения, рассуждения о том, как надо было, – исключительно после того, как ребенок поплакал, расслабился, утешился.

Если вы смогли убедить ребенка, что ваша с ним привязанность прочна и надежна, вас ждет возвращение покладистого ребенка в более старшем возрасте.

С 4 до 7

Нежный возраст

После трех лет ребенок уже не держится за юбку, родители лишь держат его в поле зрения. С ним теперь можно договориться, объяснить что-то, он легче справляется с чувствами (может подождать, потерпеть), многое умеет, хорошо говорит и забавно рассуждает. Ребенок покорил мир вещей и теперь осваивает людей (психический мир), социальные связи. Дети в этом возрасте как антенны, чутко ловящие состояния, реакции, правила взаимодействия. Они обычно знают, что с кем можно, а с кем нет, кто кого любит, не любит, кто в ссоре.

В дошкольные годы эмпатия – способность понимать, чувствовать состояния людей – становится осознанной. Ребенок может, например, спросить маму: «Почему ты такая грустная?» При условии психологического благополучия он еще и рефлексирует – распознает собственные чувства и говорит о них. Алекситимия – эмоциональная немота, неумение распознавать и называть свои эмоции, приводящая к физическим болезням, – напротив, связана с психологическими проблемами.

Эмпатия и рефлексия – важные составляющие эмоционального и социального интеллекта, определяющие качество жизни человека намного больше, чем академическая успеваемость. Эмпатичных людей воспринимают как хороших, приятных, с ними хотят находиться рядом, работать, дружить. За таких сотрудников обычно держатся, даже если конкуренты компетентнее; у них много друзей, даже если они интроверты; с ними хотят вступить в брак, даже если они внешне не красивы.

Эмпатия и рефлексия развиваются в безопасности и разнообразном общении. Дети, живущие в атмосфере семейных скандалов, неприязни членов семьи друг к другу, постоянной тревоги, нередко не хотят чувствовать это, вырабатывают защитное онемение чувств. Те, что не видят родителей при живом общении, предоставлены сами себе («Иди поиграй в комнате»), тоже с трудом развивают эмпатию.

В этом возрасте мы слышим от детей первые признания в любви и получаем дождь подарков: рисунки, аппликации, поделки, сорванные на улице одуванчики или ромашки. Для дошкольника родители обожаемы и прекрасны: мама самая красивая, папа самый сильный. Поведение следования включено на полную катушку: дети хотят нравиться родителям, соответствовать их ожиданиям.

Послушание и следование, как ни странно, становятся причиной детской лжи: дети врут из страха, что их поведение не понравится взрослым. То, что ложь может расстроить взрослого еще больше, пока не поддается пониманию. Высказывания родителей вроде «Расскажешь честно – я не рассержусь, а за вранье накажу» вгоняют в ступор. Почему папа не рассердится за плохой поступок, но грозит наказать за попытку исправить дело? Поэтому дети просто молчат или в растерянности повторяют ложь. Гораздо лучше сказать: «Мне нравится, когда говорят правду, я хочу, чтобы ты был честным». Но последнее не будет работать, если ребенок боится суровых наказаний родителя.

Теневая сторона этого возраста – максимальная уязвимость ребенка. Многие неврозы – заикания, тики, фобии – начинаются в это время. Порка, оскорбление, угроза отдать в детский дом, которые раньше быстро забывались и не производили особенного впечатления, теперь проникают глубоко в душу. Вспоминая события этих лет, взрослые обливаются слезами в кабинете психолога. Дети нежного возраста тяжело переживают конфликты в семье, разводы, потери, болезни и смерти родных. Они живут чувствами. Осмыслить, найти объяснения, взвесить плюсы и минусы они не могут, поэтому сильно страдают.

Пик детских страхов

В 5–6 лет воображение развито хорошо, а критичность, логика – еще нет. Если родители не готовы отнестись к детскому страху сочувственно, предпочитают стыдить ребенка или отмахиваться от выдумок, ребенок оказывается заперт со своими чудовищами наедине. Иногда он даже боится рассказать о страхе, потому что ему кажется, что стоит начать, как тот оживет. Некоторые дети годами живут в состоянии эмоциональной пытки, а их семьи даже не догадываются об этом.

Чтобы справиться со страхом, можно его нарисовать. Рисунок, если хочет ребенок, можно порвать и сжечь, пепел закопать или спустить в унитаз. А можно изменить страшный образ на веселый и нелепый либо сочинить про него историю со смешным концом.

Страхи связаны еще и с открытием смертности людей. Причем будущая смерть родителей пугает ребенка больше, чем собственная, ведь сложно представить, что к тому времени у него будут своя семья и дети, – он думает, что останется один. Важно заметить и принять чувства ребенка. Если взрослые переводят разговор, отделываются словами «Не бери в голову, никто не умрет», ребенку становится страшнее (ведь сами родители явно боятся). Лучше крепко прижать его к себе и заверить, что вы будете с ним еще долго-долго, а любить не перестанете никогда.

Потребность в заботе о других

Если все хорошо, любовь к родителям начинает переливаться через край – ребенок хочет заботиться о других. Он просит родить ему братика или сестричку, завести котенка или хотя бы хомячка. К шести годам он может заметить вашу потребность и принести тапочки, пожалеть, если ударились, не шуметь, если устали.

Само по себе это замечательно, но, если родитель ведет себя неспокойно, «вылетает» из взрослого поведения, есть риск возникновения разновидности перевернутой привязанности – парентификации. Тогда ребенок становится «родителем» своему родителю, заботится о нем, как о слабом, беспокоится, что родитель заболел, устал, мало денег. Он готов пожертвовать своими интересами, приводя аргументы «я могу обойтись», «это слишком дорого», скрывать проблемы, чувства и др. Такое бывает в семьях, где мама в депрессии воспитывает ребенка после развода, родители конфликтуют или социально неблагополучны. Бывает и так, что родитель выглядит для ребенка слабым и несчастным без объективных оснований, когда в семье просто принято жаловаться и ныть. Отсюда закономерность: как только в семье заговаривают о кризисе, растет число обращений с детским воровством. Порой тревога выливается в воровство вещей из дома.