Детям с закрепленной перевернутой привязанностью страшно оставить родителей без присмотра. Встречается и злокачественная парентификация, когда мама специально вовлекает ребенка в такие отношения, чтобы он всю жизнь был рядом.
Наслаждаясь заботой подросшего малыша, сохраняйте распределение ролей. Нормально, когда ребенок ходит на цыпочках, если у вас болит голова, и приносит вам из детсада конфету, но в целом заботу должен получать он. Если игра в смену ролей заходит слишком далеко, скажите ребенку: «Спасибо тебе большое за поддержку, но я уже справляюсь».
Игра как способ познания мира
Любимое времяпрепровождение ребенка в этом возрасте – игра с присвоением предмету другого значения. Палка становится мечом, коробка – машиной. Так малыш готовится к получению образования, ведь, чтобы начать читать и писать, он должен научиться верить, что сочетание линий буквы А означает соответствующий звук. Ребенок играет в ролевые игры почти все время бодрствования, если только их не заменяют фильмы, компьютерные игры и игрушки, не дающие возможность придумывать и прорабатывать образы и сюжеты самостоятельно.
Зачем делать салаты из травы на тарелках из лопухов, если бабушка подарила пластиковую посуду с муляжами блюд?
Плотное расписание развивающих занятий (чтение, английский, танцы и т. д.) тоже не способствует лучшей учебе в будущем. Если родители относятся к занятиям не как к разновидности игры, а ждут результатов, отношения под угрозой. Ребенок думает, что он и его желания не важны, важны лишь успехи и достижения.
Лучшее, что мы можем сделать для детей нежного возраста, – не мешать играть. Иногда участвуйте в играх, иногда превращайте в игру домашние дела и прогулки, но не трогайте ребенка, если он увлечен. Не стремитесь его занять – пусть поскучает, понаблюдает за муравьем или гусеницей. Ребенку важнее быть любимым и нравиться своим взрослым. Поэтому радуйтесь ему, любуйтесь, получайте удовольствие от совместно проведенного времени – это оптимальный вклад в развитие.
Дети растут и развиваются потому, что в них это заложено. Чтобы ребенок хотел все знать, не нужны специальные методики – ему просто должно быть интересно и нестрашно. Если ребенок спокоен за отношения с родителями, он отправляется исследовать мир. Как сказал Гордон Ньюфелд, «развитие происходит из точки покоя». В духовно богатой среде, где любопытные родители общаются при детях с умными друзьями, рассказывают дома о любимой работе, не надо ничего специально в ребенке развивать. Когда же ребенок боится родительского гнева и разочарования, аффект тормозит интеллект.
В результате психологического эксперимента самые высокие показатели познавательной активности оказались у детей любознательных мам, которые сами с азартом все исследуют, пытаясь вникнуть, что и зачем. Затем у тех, чей родитель спокойно присутствует рядом во время игр (например, читает журнал), не обращая на ребенка внимание. Худшие результаты у детей, которым все запрещают («Сиди смирно, ничего не трогай!») и кем руководят («Смотри, какие хорошие игры!», объясняя при этом, как играть).
Детский сад – польза или зло?
В 3–4 года ребенок учится строить горизонтальные отношения со сверстниками (а не иерархичные, как с родителями) – сотрудничества и конкуренции. Отношения легко завязываются («Давай дружить!») и рвутся, в них пока нет избирательности. Для большинства дошкольников ровесник не столько личность, сколько роль: девочка, что живет в том же подъезде, мальчик «из нашего двора». Ссоры и примирения – скорее действия по сценарию или алгоритму («Мирись-мирись и больше не дерись»). Ребенок «обращается» со сверстниками, а не общается с ними.
В некоторых семьях встает вопрос: отдавать ли ребенка в детский сад? Людмила Петрановская не дает однозначного ответа, так как бывают разные дети (одни тянутся к сверстникам, бросаясь на ограды детсадов, другие тяжело переносят расставание с близкими), семейные ситуации и сами сады. Однако поясняет, что дети тысячелетиями вырастали без детских учреждений: программой развития ребенка такая искусственная форма воспитания не предусмотрена.
Сады возникли как «детохранилища», чтобы матери могли работать на заводах. А смысл так называемой социализации – приучить ребенка терпеть стресс от пребывания в большой группе сверстников без своего защищающего взрослого. Это значит, что стресс, который домашний ребенок переживает в начальной школе, его садовский сверстник испытал несколько лет назад – когда был младше и беззащитнее. Лучше, если социализация случится как можно позже. Тем более если острой необходимости отдавать ребенка в сад нет (например, вы работаете удаленно по свободному графику или можете нанять няню), он очень туда не хочет или хорошего дошкольного учреждения не нашлось – ничего важного для развития малыш не потеряет. Игровая комната в ИКЕЕ, дача или сквер с гуляющими детьми могут дать ребенку в плане общения со сверстниками не меньше, чем детский сад.
Но если ребенку будет достаточно хорошо и спокойно в детском саду, ужасом он не обернется. После четырех лет малышу легче принимать заботу чужого взрослого, если тот представлен родителями как их «заместитель». Когда же воспитатель ведет себя, будто он важнее родителей, поучает и выговаривает им, ребенку спокойно не станет. Воспитательница должна нравиться родителям, в противном случае ребенок это почувствует и будет в стрессе заранее. Выбирая детский сад и группу, смотрите, как воспитательница разговаривает с детьми, смотрит ли в глаза, обнимает ли, внимательна ли к их состоянию, может ли привлечь внимание весело и доброжелательно. Относитесь к садику как к услуге – длительной игровой комнате, а не как к воспитательному учреждению – тогда все встанет на свои места.
Кризис 6–7 лет
Трехлетка не способен в ярости из-за маминого запрета помнить, что он любит маму, а от 6–7-летнего можно услышать: «Мама ругала меня, потому что сердилась, но она меня любит», поскольку он уже создал обобщенный образ родителя. В этом возрасте созревают участки мозга, ответственные за логическое мышление и способность делать то, что нужно (а не то, что хочется), обобщать, формировать и удерживать целостные образы (например, ребенок может отвечать на вопросы типа «Как называются вместе дуб, береза и тополь?»). Но только после 7–8 лет ребенок может, удерживая образ в памяти, верно прогнозировать реакцию взрослых на его поступки. Раньше бесполезно разговаривать с ним о том, как он должен вести себя завтра. Поговорить можно, но не стоит питать иллюзий, что он так и сделает.
В связи с физиологическими изменениями наступает очередной кризис сепарации. Малыш похож на яблоко, которое почти созрело и зарумянилось, но отделяться от ветки рано – нужно дозреть. Так как родитель теперь стоит перед внутренним взором, ребенок уже может выдерживать длительную разлуку с ним. От двух недель в летнем лагере он уже не получит невроз, как если бы это случилось в 5 лет. Нить привязанности становится длиннее – она уже перекрывает расстояние и время. Внутренний голос – наш голос – говорит ему в нужный момент: «А мама-то что говорила? Перед едой надо мыть руки!» и др. Мы можем заботиться о ребенке, не находясь поблизости, с помощью указаний и предостережений, данных заранее.
С 7 до 12
Ценность обучения
Семилетка начинает новый этап жизни – получение образования. Кто-то учится писать в прописях и умножать столбиком, кто-то – доить корову и выращивать овощи, но учатся все. Младшеклассника интересуют вещи, явления, причины и связи, правила и границы. Десятилетка многое начинает и бросает, но до момента, как наскучит, бывает очень увлечен. Например, может за один день научиться кататься на скейте, каждый раз падая и вставая, игнорируя ободранные коленки, или дойти до невообразимого уровня компьютерной игры. Учеба для ребенка – самодостаточная ценность. Он учится не для того, чтобы это когда-то применить, а чтобы понять, узнать, смочь. Игра еще остается важной частью жизни, но отходит на второй план: либо сливается с обучением, либо становится частью досуга.