Летом сорок второго

– Сработает, – уверил его напарник. – Целься тоже, разом вдарим.

Захар, поймав на мушку мышиный мундир, терпеливо ждал, когда рядом громыхнет, готовый в ту же секунду подхватить. В мертвенной предрассветной тишине, когда и сверчки с жабами замолкают, над Доном раздался двойной выстрел. Захар видел, как немец отлетел назад. Несколько секунд еще висела та же утренняя тишь, потом на правом берегу, на крайней к Дону улице, заголосило несколько иностранных глоток. Над рекой вслепую понеслись пули. Напарники откатились за увал берега.

– С прощальным приветом!.. – сдернул с головы кепку Демченко и помахал ею в сторону родного крова, тут же изменился в лице и, шмыгнув носом, процедил:

– До встречи, родимые.

Глава 20

Едва успев перекусить, семья Журавлевых услышала нарастающий свист. Снова неподалеку рвалось, но на вчерашнюю бомбежку это не походило. Погрузив на пойманного Виктором коня нехитрый скарб, семья через огороды покинула родное подворье. Ольга прихватила и повесила на шею массивный ключ от входной двери. Во всем селе дома закрывались на внутреннюю задвижку, открыть их можно было однотипным ключом с гуляющим железным язычком. Но чаще задвижкой и ключом не пользовались, а прислоняли к двери веник, и пришедшему было ясно, что хозяев дома нет. Ольга и сама не смогла бы себе объяснить, за каким лешим она взяла этот ключ.

Похоже, на этот раз им приходилось убегать от русских снарядов. Взрывы вырастали в центре села. Над Доном висел отчетливо видимый советский самолет-разведчик. Пролетев от Дуванки до Кирпичей, он развернулся и пошел на новый круг, корректируя минометный обстрел.

Пробегая через Рижок, Тамара видела, что во дворе у Косяновых полно различной техники. Бронетранспортеры и легковые автомобили стояли на скотном выгоне, а Виктор разглядел жгуты разноцветной проволоки, вьющейся по траве. Двор окружили немцы в летней форме: шорты и безрукавки. До войны в Белогорье короткие штанишки носили только дети, а немецкие шорты оставляли открытыми даже заросшие волосом коленки. Девушки стыдливо отворачивали глаза. На груди у солдат висели железные таблички на цепочках.

Немцы дружно захохотали, когда увидели русскую семью. Свист летевшей в воздухе мины заставлял женщину и ее детей каждый раз на ходу пригибаться к земле. Солдаты по звуку определяли, что это дальние мины, упадут они не близко, и стояли в полный рост.

Добравшись к дому дальнего родственника, жившего в начале Сагуновского края, Ольга попросилась к нему на постой. Хозяин дома по кличке Чекан недолго сомневался, потом махнул рукой. Семья расположилась в пустом сарае. Виктор собрал по углам остатки соломы и трухлявых объедьев, устроил место для ночлега.

Ночь прошла тревожно: не прекращалась перестрелка, то утихая, то вновь нарастая.

На следующее утро, позавтракав прихваченным из дому, Ольга села на пороге сарая и крепко задумалась. Потерян дом, засеянный овощами огород. Как уберечь детей? Тяжко без мужниного плеча. Куда ей дальше идти? Доведенная до отчаяния своими мыслями, Ольга увидела, что лица старших детей радостно изменились.

– Тамарка! – кричала бежавшая по улице девчушка лет десяти. – Там батька вас ищет!

Тамара выглянула на улицу. К дому Чекана приближался незнакомый мужчина, ведя в поводу корову и лошадь. Тамара не узнала в нем отца. То был Сергей Гаврилович, не так давно обещавший заглянуть к ним, но встретивший сестру и племянников гораздо раньше намеченного срока.

Отчаявшаяся было Ольга, встретив брата, про себя молвила: «Божья воля».

Младшие дети радостно сновали вокруг дядьки, Тамара и Тоня ласково поглаживали приведенную корову.

– Откуда ж скотина, братка? – спрашивала Ольга.

– Все что от моего гурта осталось, – грустно пошутил Медков.

– Дядька Серега, ты громче мамке кричи, а то она глухая стала, – прежде других подсказал Боря.

Сергей Гаврилович пристальней взглянул на сестру и, наклонившись к ее уху, закричал: