В начале была тишина

– Когда у меня брали анализы, я попросила врача проверить еще один показатель. – Она взглянула на мужа: он жадно ловил каждое ее слово. – Артур, я беременна. На очень раннем сроке. Но я уже знаю, что у нас будет девочка.

Артур, казалось, потерял дар речи: с ошеломленным видом он уставился на Риту, и ей пришлось побыстрее продолжить, пока он не завалил ее вопросами:

– Кошмары, мучившие меня, были снами нашего ребенка, нашей девочки, которую ждала страшная смерть в будущем.

– Но каким образом? – Артур потряс головой. – С чего ты взяла?

– Смотри, все сходится: ты собирался построить дом на участке в лесу недалеко от заброшенного детского лагеря, и почти наверняка спустя пару лет мы бы переехали в наш новый дом. Через девять месяцев у нас родится дочь. Однажды, когда ей исполнится десять лет, она отправится погулять в лес рядом с домом и окажется в заброшенном детском лагере.

– И на нее напал бы маньяк, устроивший в лагере свое логово, – с потрясенным видом проговорил Артур: теперь он верил тому, что говорила Рита, и сам мог выстроить цепочку событий.

– Наша девочка стала бы его жертвой. Поэтому мне снились ее сны.

– Убив маньяка, ты изменила настоящее…

– Тем самым изменив будущее. – Рита устало кивнула и прикрыла веки.

Спать, она хотела спать… Спокойным, мирным сном.

Засыпая, она почувствовала нежный поцелуй Артура на губах, и словно бы издалека услышала его ласковый голос:

– Тебе нужно поспать. И пусть твои сны будут счастливыми…

Кажется, он говорил что-то еще, но Рита его не слышала. Она была вдали от больничных стен и стерильного белого света, вдали от страхов и тревог…

Но Артур по-прежнему был рядом с ней. Вместе они шли по залитой солнцем поляне, держа за руки счастливую маленькую дочь.

Горечь

Мартин обвел взглядом собравшихся в беседке: лица, освещенные янтарным светом фонаря под потолком, застыли в полумраке. Трещали цикады, и вечерний воздух, еще теплый от зноя, благоухал скошенной травой.

Напротив сидел Абсалом – рослый старик с окладистой бородой и глубоко посаженными глазами. Он был основателем и главой «Юдоли», и обитатели общины беспрекословно ему подчинялись – Мартин понял это по тому, как быстро они сбежались на собрание в беседку.

Справа от Абсалома, широко расставив ноги, сверлил взглядом Мартина жилистый мужчина сорока лет, напоминавший уголовника: на его пальцах синели татуировки, а бугристый череп покрывали шрамы. Кажется, мужика звали Осмундом, и, как успел заметить Мартин, в общине ему отводилась роль надзирателя, выполнявшего указания Абсалома.

Остальными участниками собрания были две девушки и два парня приблизительно одного возраста с Мартином. Словно нахохлившиеся под дождем воробьи, они с безразличным видом сидели на лавке. Мартин не успел с ними познакомиться и не особо к этому стремился: он не раз встречал таких же погруженных в себя молодых людей на бесчисленных сеансах групповой терапии, которые посещал за последний год.

Год бесплодных попыток завязать. И вот теперь – еще одна.