— Если вы мне скажете, что она жива… — начал он.
— О, ведь я-то не умер, — ответил я дерзко.
— Вы более мертвы, чем дохлый щенок, — крикнул он. — Вас повесят здесь за убийство или в Англии — за пиратские разбои.
— Значит мне нечего бояться за свою жизнь, — расхохотался я.
— Вы дали ей утонуть, — продолжал он… — Вы увезли ее из дому на утлой лодчонке, молоденькую девушку, почти ребенка; и вы еще можете смотреть людям в глаза!
— Я старался ее спасти от вас, — ответил я.
— О, эти англичане… Я видел, как они убивали детей на руках у матерей, я видел, как они жгли вдов и сирот… Но это, это… Слушайте, Кемп, я могу вас спасти!
— Ничто худшее, чем то, что я вынес, мне не грозит, — ответил я.
Я чувствовал, что моя жизнь была дорога ему, пока я не расскажу ему все. А я решил ничего не рассказывать.
— Я обыщу каждый корабль в порту! — яростно крикнул он.
— Обыскивайте. Приспособьте к этому ваших лугареньос.
В общем я не очень боялся. Прежде чем он не получит определенных данных, ему не позволят снова обыскивать английские корабли. И во время первых обысков и консул и адмирал протестовали — мне это говорил еще Себрайт.
— Вы приехали на американской бригантине, — сказал О’Брайен. — Мне донесли, что вас высадила на берег их лодка.
Я ничего не ответил. Было ясно, что наш баркас пришел и ушел незамеченным.
— Слушайте, — вдруг страстно заговорил О’Брайен, — скажите мне только, жива ли она. Я обыщу весь остров, каждую лачугу, каждую пядь земли. Вы не знаете еще, насколько я силен.
— Тогда обыщите морское дно, — крикнул я.
Он уже вполне владел собой. Его обычная улыбка странно играла на бледном лице.
— Если вы скажете, что она жива — я вас спасу.
Я упрямо покачал головой.
— Если же она жива, а вы промолчите, я все равно найду ее и заставлю вас измучиться в каком-нибудь дальнем углу замка.