— И все-таки?
Все тем же тусклым, невыразительным голосом она рассказала:
— Однажды, уже после их свадьбы, он стал приставать ко мне… Я не знала, что делать, сначала думала, он шутит, а он повалил меня на диван… Я умоляла его. И тут вошла Марина. Она обозвала меня маленькой мерзкой шлюхой и сказала, что больше не хочет меня знать.
— Между вами с Нагорным что-то было?
— Нет. Он просто ничего не успел… Она своим появлением спасла меня от изнасилования, но возненавидела меня. С тех пор мы больше не виделись.
Апраксина с вызовом взглянула ему в глаза.
— Ну, вот и все. Теперь ты все знаешь. Можешь думать, что хочешь.
— А что я должен думать?
— Не знаю.
Она дернула плечами — мол, какая разница.
Ледников крепко взял ее за плечи повернул к себе, но она никак не хотела смотреть ему в глаза.
— Слушай, какая разница, что у вас в прошлом? Мало ли что у кого было? Думать надо не об этом. Как только Нагорный узнает, что старик завещал портрет Державина тебе, его подручные явятся за тобой. Тебе надо уехать.
— Глупости все это. Я никуда не уеду. Не хочу бросать Павла Лукича. И не уговаривай меня. Не уговаривай меня, я просто не могу.
— Тогда надо поговорить с Мариной — пусть она остановит своего мужа. Я не думаю, что она до сих пор ненавидит тебя. Прошло столько лет. Уверен, что она жалеет о том, что все так произошло. Вы просто обе боитесь сделать первый шаг. Черт побери — это же твоя сестра!
Апраксина прикрыла глаза.
— Это бесполезно и ничего не даст.
— Но почему? Я разговаривал с ней сегодня, она показлась мне вполне вменяемой.
— Это только так кажется. Я несколько раз пыталась поговорить с ней — ничего не вышло.
— Она что — так любит его?
— Не думаю… Там другое. Она готова на все, лишь бы сохранить его. Просто она полностью под его влиянием. Он может убедить ее в чем угодно. И она поверит.