— Всё никак не привыкнешь к переходам, пирожок!? — весело кричал воин с топором, играя в смертельный поединок лишь с двумя оставшимися в живых бойцами.
Неожиданно что-то часто забарабанило по металлу, мой наездник ойкнул и задергался, маг, всё еще стоявший рядом зашипел, перед моим носом упало несколько крупных капель крови. Миг и яркая вспышка ослепила меня, воздух снова резануло потоком жара пламени, а до ушей донеслись чудовищные крики агонии из-за спины. Всё стихло быстро.
— Ненавижу ружья. — угрюмо отозвался здоровяк и медленно поднялся с моей спины.
Головокружение отпустило, сердце ухало как огромный промышленный насос, адреналин в дуэте с клокочущей яростью застилали разум кровавой пеленой. Билась бешенной гориллой в клетке мысль — убью. Тело задвигалось на автопилоте камикадзе. Рывок назад не вставая, перевернулся на спину — удачно. Пах оппонента оказался ровнехонько над моим лицом, уже покореженным недоброй улыбкой. Быстрый удар клинком в мужскую слабость, провернул лезвие, очередной рывок подбросил меня за спиной громилы.
Толстый доспех, полоска здоровья с такого расстояния показала мне все подробности —
— Псих! — взвизгнула моя вторая цель.
Маг метнул огненный эллипс в своего товарища, от чего тот дернулся и еще пуще захрипел, затем второй третий. Нам помешали. Воин с топором прыгнул на несколько метров вперед, оказавшись прямиком за спиной испуганного товарища, схватил того за плечо и с силой дернул, повалив тщедушное тельце в грязь.
— А ну ка дай его мне! — все так же весело взревел враг.
Он приблизился мелкой рысью и с широкого размаха ударил в наплечник моего тарана-щита. Умирающий завалился на стенку окопа. Кинжал держать не стал, доставать нож тоже — это долго, меч остался в нескольких метрах позади. Рывок на врага! Стальные нервы! Встречный удар секирой не смог отрубить руку, но вмял меня в стену, однако боли нет. Есть только ярость. Время словно смазалось, замедлилось, я видел, как напрягаются мышцы врага для того, чтобы ударить вновь, метит в голову. Не выйдет. Словно от матов ринга я отпружинил от влажной земляной стенки и прыгнул, вцепился зубами в нос топорника, здоровой рукой обхватив его корпус в кожаной броне.
— Ааа! Сука! — верещал он так, что чуть не оглушил меня.
Его оружие с чавканьем шлепнулось в грязь, следом за ним завалились наши тела. Я помню, что маг еще жив, нужно скорее заканчивать с этим… Вкус крови пьянит, муки врага, его животный ужас песней отдаются в моем сознании. Как же тяжело думать.
Вскочил, схватил топор и вернул владельцу — воткнул тяжелую сталь прямо в лицо, забрызгав свое горячими каплями. Двинулся бодрым шагом к магу, который так и лежал в грязи, наблюдая за нашей короткой схваткой. На ходу выпил зелье, вынул нож.
— Н-не п-подходи! Чудовище! — мотал он головой, бледнея. По щекам его ручьями текли слезы.
Я улыбался, потому что его вскинутая рука не успеет извергнуть пламя. Сзади врага, отошедшие от оцепенения, стояли двое моих парней с занесенными мечами. Коротко кивнул, маг отправился на перерождение. Мне было мало.
Не знаю, каким чудом я заметил мерцающий конвертик в углу зрения. Тара приказывала наступать. Наконец-то. Для верности выглянул из-за бруствера, едва сдерживая порывы сейчас же помчатся в бой. На поле вяло кашляли орудия машин противника, а между окопом и ними уже вовсю шел бой — наши воины с щитами толкались с аналогичными бойцами противника, стрельцы обменивались редкими выстрелами, а пехота всё норовила заполнить пространство после павших щитовиков или в момент падения одного из магических барьеров у одного из сторон. Давка и смерть. Хочу.
— В бооой! — прорычал я не своим голосом и первый устремился в гущу сражения.
Уже за спинами товарищей понял — мне не пробиться прямо сейчас. Нужно разорвать строй врага. Голову посетила интересная идея — я достал из инвентаря чемоданчик с куклами, стукнул пальцем по крышке, вызывая меню режимов боя сразу для всех, выбрал атаковать, что означало агрессию к любому враждебному мне существу и… метнул, что было сил, поверх сражающихся. Спустя несколько секунд мои уши уловили удивленные крики противника, а еще через пол минуты строй рассыпался. Я вступил в бой.
Рубил чьим-то топором, поднятым с земли, хлебал одну за одной зелья, срывая новые с поверженных, ослепляя, плевался кровью в лица очумевших от такого жеста врагов, пинал под коленки, отвешивал звонкие пощечины не работающей левой рукой плетью болтающейся. Какое-же наслажд… Нет. Не правильно. Не правда. Всюду кровь, кал, грязь, вонь. Не хочу, не надо. Папа…
Меня подкосило, тело рухнуло безвольной куклой оземь, сознание трепетало запуганной синицей. Стало омерзительно от того, какие эмоции я получал от всего этого кошмара. Это не мог быть я. Со мной что-то сделали, определенно. Не успел я собраться с мыслями, как обнаружил, что не могу пошевелиться, а пред глазами замигала алым строчка: