Мне плевать!

— О нет, — поднимаю взгляд на своего юриста.

— О да, — расплывается в улыбке она. — Могу поспорить, тебе влетит, — и она открывает передо мной дверь.

Я ожидала увидеть гулкий огромный зал с рядами скамеек, кафедрами для выступлений, постамент с огромным столом для судьи, как в передачах по телевизору. Даже хотела увидеть решётку с толстенными прутьями, как в сводках новостей. Но никак не ожидала, что окажусь в маленьком кабинете с длинным столом по центру.

Во главе стола стоит пустое черное офисное кресло, а вокруг длинного деревянного старожила — небольшие стулья. В углу опасно накренилась на стену металлическая вешалка для верхней одежды. Одно окно, прикрытое старенькими голубыми шторами в мелкий цветочек. Вот, собственно, и весь антураж. Нас уже ждут. Милана усаживается за стол и отодвигает для меня стул, явно показывая куда мне присесть.

Напротив сидит Андрей. Слева его мать, а справа Ксения. Балаган на выезде. Новая пассия моего бывшего мужа нарочито небрежно подпиливает свои бордовые коготки и делает вид, что ей абсолютно безразлично всё вокруг. Для чего она пришла?

Вздрагиваю от того, как громко открывается дверь. Мы встаём. Судья быстрым шагом подходит с своему креслу. Она выглядит лет на сорок пять. Яркая блондинка с короткой стрижкой и серыми глазами. Женщина машет рукой, разрешая нам присесть. Следом за ней заходят молодая девушка с кучей листков и ноутбуком в руках, и мужчина в форме.

— Все готовы? — Непроизвольно киваю головой. От Виктории Павловны веет властностью, жесткостью и уверенностью в себе. — Прошу прощения за бардак, у нас начался ремонт, а некоторые дела мы физически не смогли перекинуть в другие суды. Начинаем.

За меня говорит Милана. Я же просто наблюдаю. Пристально рассматриваю Комарова и пытаюсь понять его. Почему он так поступает? За что? Он же клялся мне в любви. Обещал быть всегда рядом. Окружал заботой.

Только вот была ли это любовь? Сейчас я вижу перед собой совершенно другого человека. Мужчину. Который борется за свои чувства. Не ко мне. Даже в такой напряжённый день она рядом с ним, и он слишком крепко держит её за руку.

Никогда за все эти годы он не смотрел на меня с затаённой нежностью, как смотрит на неё. Никогда не просил побыть с ним в сложной ситуации и просто не убирать свою руку, потому что ему нужна поддержка. Я только раздражала его своим несовершенством.

Краем сознания слышу то, что бывшая свекровь рассказывает о том, какая же ей досталась нерадивая невестка. Ничего делать не умеет, только и сидит на шее, да детей не от сыночки рожает.

Андрей что-то говорит судье и передаёт документы.

— Основание для добровольного отказа от родительских прав? — Громкий голос госпожи судьи, словно горячий нож разрезает моё сознание.

— Тест ДНК, — Андрей смотрит на меня со смесью злости и удовлетворения. — Мы с мамой провели экспертизу и оказалось, что это не мои дети. С документами ознакомьтесь, они в той же папке.

Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза. Он явно ждёт, что я сорвусь, но почему-то в душе штиль.

— А я говорила. Ну, что? Выкуси, стерва, ни шиша тебе не достанется. Нагуляла выблядков. На нас их не повесишь! — Алла Валентиновна дышит, словно боец, допрыгавший до двенадцатого раунда. Её глаза искрятся бешенством и неуёмным желанием втоптать меня в грязь.

— Тихо! — Повышает на неё голос судья. — Вы согласны с экспертизой? — Этот вопрос обращён уже к нам. И вместе с ним Виктория Павловна передаёт документы. Мы с Милой вместе рассматриваем стройные ряды букв. И обе цепляемся за имя Комаров Василий Иванович. При чём тут отец Андрея?

— Мы предоставили вам все имеющиеся документы до заседания и в них есть результаты ДНК-теста из лаборатории, в которую вы нас направили. Даже, учитывая то, что Ясмина Робертовна была против этого, она согласилась с вашими доводами. Официальные документы у вас в деле и там ясно написано, что Комаров Андрей Васильевич на девяносто девять целых и девять десятых процента является отцом Вероники и Анастасии. Тут же, прошу обратить внимание, экспертиза выяснила, что Комаров Василий Иванович не является их отцом или кровным родственником, — холодная и собранная Милана Даниловна — это нечто.

Я ничего не понимаю и поэтому с восхищением таращусь на своего юриста, которая со злорадством смотрит на мать Андрея.

— Мама, — поворачивается мужчина в сторону Аллы Валентиновны, а та в ужасе смотрит на своего сына и с упрямством носорога сжимает губы в тонкую линию, уже просчитывая что-то в своей голове. — По телефону ты сказала, что всё в порядке и не стоит беспокоиться. Говорила, что результаты пришли. Где они? — Голос Андрея дрожит от негодования. Красные пятна разливаются некрасивыми кляксами по шее и лицу.