Indifferent

Терпеть не могу дождь. Он наводит тоску и отбивает желание радоваться жизни. Ты просто сидишь дома и никуда не можешь выйти. Дождь барабанит и барабанит по окнам и, кажется, что никогда не закончиться, и ты не сможешь выбраться из четырех стен. Включаешь какую-то сопливую мелодраму по телику или берешься за чтение книги, на которую у тебя не хватало времени или сил, а худшее — это прокладываешь маршрут к холодильнику и посещаешь этот волшебный шкаф почти каждые тридцать минут. Взяла йогурт, потом захотелось соленого, потом снова сладкого, потом пить, становиться скучно и ты снова ешь…

А если на работе, то желание трудиться просто отпадает из-за гребанного дождя. Опять же, выйти не можешь, пообедать тоже. Пьешь паршивый кофе, заедая свою тоску батончиком из автомата.

Но есть момент, который я обожаю. Воздух. Свежий и приятный. С чистым ароматом воды и асфальта. Воды и земли…

Вдохнув глубже и обняв себя руками стоя на пороге дома Лео, я смотрела, как капли дождя с грохотом падают на каменную дорожку, освещенную фонарями. Я дышала. Вдыхала этот неземной аромат и радовалась, что со мной все в порядке. Что я не в том ужасном, затхлом подвале, кишащим крысами и какими-то мерзкими насекомыми. Я чувствовала себя свободной, а не была прикована к железной кровати наручниками. Я знала, что рядом со мной человек, которого я люблю, а не тот, кто получал удовольствия, глядя, как я беззащитна и беспомощна.

— Может, зайдешь в дом? Как-то прохладно… — проговорил Ян, стоя справа от меня.

— Нет, отлично. Если тебе холодно, то иди внутрь. Не хочу, чтобы ты заболел.

— Ты сейчас обо мне волнуешься? — я обернулась к парню, глядя в его серьезные синие глаза.

— Наверное. Это плохо?

— Нет. Просто… — Яна что-то беспокоило, но он не мог об этом мне сказать или спросить. — Что произошло?

Мне было стыдно и больно говорить об этом. Я даже с психологом не обсуждала то, что произошло со мной. Единственный кому я обо всем рассказала быть мой отец.

— Я испугалась, — ответила я. — Мне показалось, что я снова там, с ним.

Закрыв глаза, я тихо вздохнула. Я не знала, стоит ли рассказать Яну то, о чем я умалчивала. Сможет ли он потом вообще смотреть на меня.

— Ян…

Теплые руки легли мне на живот, а мое тело прижалось к горячему торсу парня. Его губы касались моей макушки, и я ощущала, как теплое дыхание колышит волосы.

— Ммм? — спросил парень, прижав меня к себе еще сильнее.

— Когда я не хотела делать то, что он хотел, меня закрывали в деревянном ящике, — я сглотнула. — Я не знала, сколько я там находилась. Сутки… Двое… Трое… Когда он меня в очередной раз вытащил из ящика, я была согласна на все. Я больше не сопротивлялась! Он меня трогал… Нет! Лапал своими мерзкими руками, и я больше не противилась…

Между нами повисла тишина. Долгая, устрашающая и болезненная.

— Пойдем в дом, — произнес Ян, на что я, только утвердительно кивнула.

Зайдя на кухню, где находились ребята, я виновато потупила взор.

— Простите меня, что испортила все веселье, — извинилась я. — Рик, я правда…