— Я в порядке. Теперь можем лечь спать? Я так устала.
Не говоря ни слова, Адриан вовлекает меня в объятия и укладывает мою голову на подушки. Мою подушку. Нашу подушку.
Ещё больше слёз струится по лицу, и теперь я не могу их остановить. Даже не пытаюсь. Адриан тихо берёт телефон и заглушает весь свет, затем стискивает меня в объятиях. Я прижимаюсь влажным лицом к его груди, оставляя на нем слёзы. Я чувствую себя ещё хуже, позволяя утешать себя сейчас, зная, через что Адриану предстоит пройти, когда он узнает правду. Но я не могу его утешить в таком состоянии. Может, через день или два я смогу собраться с силами и попытаться спасти нас всех вновь. Сейчас мне нужно двигаться дальше.
— Ангел, — шепчет Адриан в потемневшую комнату. — Если ты уйдёшь от меня вновь, я убью тебя. Без промедления, и не буду выслушивать твои оправдания.
Во мне зарождается страх вслед за горечью. Его голос спокоен, безупречен, словно острие клинка, который он уже использует на мне со смертельной точностью.
10
АДРИАН
Когда Вэл дома, всё ощущается правильным. Впервые за несколько дней мне хочется спать, но я не могу отогнать вопросы, на которые нет ответов. Почему она сбежала? Куда направлялась? Кого встретила и, самое главное, кто ей помогал?
У неё был мобильный, одежда, еда... и этого не было при ней, когда она выходила из здания. У неё могла быть разве что одежда, но на этом всё. Остальное ей пришлось бы покупать в другом месте, или кто-то должен был принести ей это.
Первые подозрения падают на Кая. Но даже если бы он помогал Вэл, он не стал бы лгать об этом. Маленькая ложь другим – ничто, но мне... никогда. Никто из пятёрки не посмел бы помочь ей сбежать, а потом проводить время в её поисках вместе со мной. Особенно учитывая, что состояние Андреа после нападения всё ещё оставляет желать лучшего.
После бегства Валентины никто из нас не смог как следует осознать смерть Винсента. Конечно, согласно его желанию, он был кремирован, но никто из нас не смог выпить или поделиться глупыми историями о нём. Вэл украла это у меня, и это ещё один пункт в её постоянно растущем списке грехов. И первым в этом списке значится то, что она не отвечает на чёртовы вопросы.
Я вглядываюсь в спящее лицо моего ангела, прижавшееся к изгибу моего плеча. Она идеальна, почти что ожившая кукла. И так юна. Когда ты смотришь в её глаза, невозможно не почувствовать в них опыт жизни. Но сейчас прекрасные глаза закрыты, и она выглядит такой хрупкой и юной.
Пометить её спермой и установить датчик слежения обратно под кожу было не достаточной мерой, чтобы унять гнев. Я сжимаю пальцы и осторожно встаю с кровати, чтобы не разбудить её, и иду в ванную, чтобы набрать стакан воды. Даже когда я быстро проглатываю её, оставляя капли на голой груди, я смотрю на дверной проём, ведущий обратно в спальню.
Вэл думает, что сейчас она в безопасности, но не представляет, как далеко я готов зайти, чтобы защитить то, что принадлежит мне. Она не должна была искать моей помощи, если не хотела вновь принадлежать мне. Я бы никогда не прекратил искать её, даже если бы на это ушли годы, но Вэл могла бы быть свободна дольше, если бы бежала быстрее, дальше, глубже во тьму. Но и тогда... я бы выстроил там себе дом, и даже свет не смог бы уберечь её.
Я ставлю стакан на столешницу и возвращаюсь в спальню. Прохожу по усыпанному стеклом полу до гардероба, натягиваю боксеры и вновь подхожу к кровати. Я быстро разглядываю Валентину и убеждаюсь, что она в порядке и всё ещё дышит, после чего выхожу по обломкам нашей спальни в коридор. Здесь воздух не пахнет ею, возбуждением и сексом. Здесь чисто; я делаю несколько вдохов и направляюсь в кабинет.
Так как ещё рано, на пути мне никто не встречается, когда вхожу и сажусь в кресло. Я открываю ноутбук, а затем просто смотрю... желая сделать что-нибудь, чтобы вернуть внимание к тому, к чему нужно – уничтожить совет раз и навсегда.
Я смотрю на экран ещё мгновение, а затем вздыхаю, выводя на экран записи камер, которые просматривал десятки раз. Каждая из них была связующим элементом в том, почему Вэл ушла в тот день. Когда я ушёл на призыв совета, то ни на секунду не допускал мысли, что по возвращению её не окажется дома. Вновь накатывает боль, и комок в горле спускается в грудь. Не могу избавиться от этой тупой боли.
Подобно тому, как я делал это последние несколько дней, я просматриваю и пересматриваю записи. У меня не было камер под каждым углом вокруг пентхауса, потому что предпочитал уединение, но теперь люди не смогут даже посрать без камер.
Я смотрю их по кругу вновь и вновь. Ничего нет. По крайней мере, ничего, что дало бы мне хоть какой-то ответ на вопрос, почему она ушла или кто помог ей. Мне нужны ответы на оба вопроса, прежде чем начать восстанавливать наши отношения.
ebooksa
