Удержать любой ценой,

Засунув кусочек курицы в рот, я продолжаю сверлить ее взглядом, словно Андреа может взорваться в любой момент. Из нас двоих я более эмоциональная. И все же, поскольку я всю жизнь была жертвой, иногда этот взрыв может принести облегчение. Разговоры об этом всегда помогали, и именно так мы с Роуз сохраняли здравомыслие. Именно так мы выживали.

У меня щемит в груди при мысли о Роуз и всех смыслах, в которых я ее подвела.

Я не позволю этому произойти вновь.

Андреа направляется к выходу, но я окликаю её, чтобы она остановилась.

— Подойди сюда. Я хочу поговорить с тобой.

Не знаю, срабатывает ли приказ в голосе или она на самом деле не хочет быть одна, но к моему удивлению Андреа разворачивается и усаживается на стул рядом со мной.

— Что?

— Посиди со мной, пожалуйста. Поешь.

На этот раз я не улыбаюсь. Если Андреа остается только из-за того, что видит во мне жену босса, то мне нужно быть такой же настойчивой, как и он.

Я притворяюсь, что не замечаю этого, но ее руки дрожат, когда она открывает крышку на миске с салатом и копается вилкой в листовых овощах. Мы сидим в тишине и едим.

Я не спешу, чтобы не спугнуть Андреа, прежде чем у меня появится возможность расспросить ее. Или, по крайней мере, предложить утешение.

Когда я все съедаю, двигаюсь на стуле достаточно для того, чтобы взглянуть на нее. Андреа выглядит уставшей, почти как по ощущениям сейчас мои внутренности. Настолько измучена миром, что пути назад уже нет.

— Как ты? — спрашиваю я, в то же мгновение почувствовав себя идиоткой. Из всех возможных это глупейший вопрос, который я могла задать.

Андреа смотрит на свою миску и с трудом сглатывает.

— Превосходно, — произносит она резким голосом. К счастью для нее, у меня есть опыт общения с резкими людьми.

— Ты права. Глупый вопрос. Я запаниковала. Как насчет этого... можешь мне сказать, кто сделал это с тобой, чтобы я смогла найти их и убить?

Андреа широко распахивает глаза, и хотя я говорила это скорее в шутку, но я не испытываю ненависти к этой идее. По меньшей мере, я могу предоставить эту честь Каю или Алексею.

Эта новая жажда крови должна ужасать меня или вызывать страх и потрясение, но этого не происходит. Убить мужчин, которые так ужасно с ней поступили, кажется гребаной услугой обществу.

— Ты собираешься сделать все это сама, да?

Я пожимаю плечами.