Неизбежный финал

— Именно так.

Лицо Дину стало серьезным.

— Вы заблуждаетесь. Не советую вам руководствоваться фантазиями писателей. Флеминг, сотворивший Джеймса Бонда, писал не пособия по шпионажу, а романы. Одно дело жизнь, совсем другое — литература. В книгах действие начинается сегодня, а заканчивается завтра или послезавтра. В действительности же шпионская акция может длиться год, два… десятилетие. Вы, несомненно, поняли, что я хочу сказать. Мы не можем дать вам ответы по нескольким причинам. Во-первых, вы в шпионаже новичок, ни в какой специальной школе этому не учились. Следовательно, и Павелеску, и те, кто стоят за его спиной, ждут, что текст будет составлен дебютантом. Какими бы искусными мы ни были, нам не удастся придать вашим ответам оттенок неопытности. На какой стадии мы вмешаемся? Как только заполните вопросник, передадите его нам на утверждение. Вот тогда мы и посмотрим, что должен, а что не должен узнать противник…

— А во-вторых?

— Ваш вопрос ставит меня в затруднительное положение…

— Если так, тогда не нужно, не нужно, — решил не настаивать Удиштяну.

К его удовольствию, капитан отбросил свои колебания и объяснил:

— Мы не верим до конца, что главной целью хозяев Павелеску является Марин Иордаке. А чтобы не спугнуть их, мы вынуждены, контролируя их игру, предоставлять им свободу действий.

Удиштяну сделал вид, что понял Валера Дину, но все-таки сказал:

— Для меня просто невыносимо выпытывать что-то у полковника Иордаке. Не лучше ли было бы поговорить с ним откровенно?

— У меня складывается впечатление, что вы меня не поняли, — разочарованно произнес Валер Дину. — Позвольте нам судить, как лучше действовать. Я уже знакомил вас с особенностями тайной войны. Иногда что-то выплывает наружу, но чаще все остается скрытым от посторонних глаз. Так вот эта работа, товарищ Удиштяну, намного сложнее, чем вы себе представляете. С полковником Иордаке и его семьей вы должны вести себя как настоящий шпион: действовать надо тонко, так, чтобы не вызвать у него никаких подозрений.

— Почему речь идет именно о полковнике Иордаке? — никак не хотел смириться Удиштяну.

— Подумайте о том, что я вам говорил: нужно установить, какие цели преследуют Павелеску и его хозяева. Кто главный объект их действий? Возьмем, к примеру, такой вопрос: Иордаке выезжал на Запад, не правда ли?

— Да, насколько мне известно, он входил в состав экономической делегации, — подтвердил Удиштяну, в котором вдруг проснулось любопытство.

— Он входил в состав делегации в качестве военного или гражданского представителя?

— Этого я не знаю.

— Так я вам скажу в качестве гражданского представителя. Вот видите? — Валер Дину пристально посмотрел на Ники: — Не кажется ли вам, что неплохо было бы выяснить, не установила ли какая-нибудь разведка, кто такой Иордаке, и не пытается ли теперь выйти на него. А судя по вопроснику, дело обстоит именно так.

— Я хорошо знаю полковника Иордаке, — возразил Удиштяну, возмущенный домыслами капитана. — Если бы он допустил какую-нибудь ошибку, то непременно доложил бы о ней по возвращении. Он честный офицер… он не допустил бы…

Удиштяну вдруг умолк, поняв, что рассуждает нелогично. Разве сам он доложил кому-нибудь о потере паспорта? В комнате повисла неловкая тишина. От Дину не ускользнуло замешательство хозяина, и он воспользовался им, стараясь не обидеть Ники:

— Я согласен с вами, но и вы должны кое о чем помнить. Мы не сомневаемся, что вы были и остаетесь честным человеком… Тем не менее на вас оказали давление, не правда ли? Вам подстроили ловушку в Швейцарии, а затем и здесь, в Румынии. Как бы стали развиваться события, если бы мы не следили за каждым шагом Павелеску? Такие, как Павелеску, выискивают слабые стороны у того, кого хотят завлечь в свои сети. Они хорошо знают свое ремесло… А честность — понятие относительное. Вы так не думаете?